Но я сидел и не трогался с места.
Она поняла, насколько взволновала меня эта сцена, подошла ко мне, протянула руку и сказала:
— Ну, пойдемте.
Я взял ее руку, поднес к губам и невольно уронил на нее две долго сдерживаемые слезы.
— Какой вы, однако, ребенок! — сказала она, садясь рядом со мной. — Вот вы плачете! Что с вами?
— Я, верно, кажусь вам несносным, но мне так больно все это видеть.
— Вы очень добрый! Но что мне делать? Я не могу заснуть, и мне приходится развлекаться. А потом, не все ли равно, одной кокоткой больше или меньше. Врачи говорят, что кровь, которую я отхаркиваю, идет из бронхов. Я делаю вид, что верю, больше я ничего ведь не могу для них сделать.
— Послушайте, Маргарита, — сказал я, не в силах больше сдерживаться, — я не знаю, какую роль вы будете играть в моей жизни, но одно я знаю твердо; в данный момент мне никто, даже моя сестра, так не близок, как вы. И это с тех пор, как я вас увидел. Прошу вас, ради Бога, не живите так, как вы жили до сих пор.
— Если я буду заботиться о себе, я умру. Меня поддерживает та лихорадочная жизнь, которую я веду. Кроме того, заботиться о себе хорошо светским женщинам, у которых есть семья и друзья, — а нас, как только мы перестаем служить тщеславию или удовольствию наших любовников, бросают, и долгие вечера сменяют долгие дни. Я хорошо это знаю, я два месяца пролежала в постели, и уже через три недели никто не приходил меня навещать.
— Я знаю, что я ничто для вас, — возразил я, — но, если вы только захотите, я буду о вас заботиться, как брат, я не покину вас и поставлю на ноги. Когда у вас будут силы, вы вернетесь к вашему образу жизни, если захотите, но я уверен, вы предпочтете спокойное существование, которое вам даст больше счастья и сохранит красоту.
— Так вы думаете сегодня, потому что вино нагнало на вас тоску, но вашего терпения не хватит надолго.
— Позвольте вам напомнить, Маргарита, что вы были больны в продолжение двух месяцев и что в продолжение этих двух месяцев я приходил каждый день узнавать о вашем здоровье.
— Это верно, но почему вы не заходили ко мне?
— Потому, что я не знал вас тогда.
— Разве стесняются с такой женщиной, как я?
— С женщиной всегда нужно стесняться — таково мое убеждение.
— Итак, вы берете на себя заботу обо мне?
— Да.
— Вы будете проводить со мной целые дни?
— Да.
— И целые ночи?
— Все время, если я вам не надоем.
— Как вы это называете?
— Преданностью.
— И откуда берется такая преданность?
— Из непобедимой симпатии, которую я питаю к вам.
