Прюданс была совершенно права.
— Вот в этом все горе, — продолжала она, запирая бумаги, которые мне показывала, — кокотки всегда могут ждать, что их полюбят, но никогда не предчувствуют, что они сами полюбят, иначе они откладывали бы деньги и в тридцать лет могли позволить себе роскошь иметь бесплатного любовника. Ах, если бы я знала раньше то, что знаю теперь! Не говорите ничего Маргарите и привезите ее в Париж. Вы прожили с ней четыре или пять месяцев в полном одиночестве, это ведь нужно ценить, а теперь закройте глаза, и больше от вас ничего не потребуется. Через две недели она возьмет графа N. Зимой будет бережлива, а летом вы опять можете повторить все сначала. Вот как нужно жить, мой друг!
Прюданс была очень довольна своим советом. Я его отверг с негодованием.
Мне не позволяли так поступить не только моя любовь и чувство собственного достоинства, но и уверенность, что в теперешнем своем настроении Маргарита скорее умрет, чем допустит это разделение.
— Перестаньте шутить, — сказал я Прюданс, — скажите мне окончательно: сколько денег нужно Маргарите?
— Я вам уже сказала, тридцать тысяч франков.
— А когда нужна эта сумма?
— Не позднее чем через два месяца.
— Она ее получит.
Прюданс пожала плечами.
— Я вам дам эти деньги, — продолжал я, — но вы мне поклянетесь, что не скажете Маргарите, что я вам их дал.
— Будьте спокойны.
— А если она вам даст еще что-нибудь заложить или продать, предупредите меня.
— Этого нечего бояться, у нее больше ничего нет.
Я зашел к себе на квартиру, чтобы посмотреть, нет ли вестей от отца.
И нашел четыре письма.
В трех первых письмах отец беспокоился и спрашивал о причинах моего молчания, в последнем он намекал мне, что ему известна перемена в моей жизни, и писал, что скоро приедет.
Я всегда питал большое уважение и искреннюю привязанность к отцу. Я ответил ему, что причиной моего молчания было небольшое путешествие, и просил предупредить меня о дне его приезда, чтобы я мог его встретить.
Я дал слуге свой деревенский адрес и велел доставить мне письмо, помеченное штемпелем С., потом уехал в Буживаль.
Маргарита меня ждала у калитки сада. Ее взгляд выражал беспокойство. Она бросилась мне на шею и не могла удержаться от вопроса:
— Ты видел Прюданс?
— Нет.
— Ты долго пробыл в Париже.
— Я получил письма от отца и должен был на них ответить.
Через несколько минут, запыхавшись, вошла Нанина. Маргарита встала и отвела ее в сторону.
Когда та ушла, Маргарита спросила, садясь рядом со мной и беря меня за руку:
