Может быть, Джо… Джон покачал головой. Только не Джо. Пусть он его лучший друг, пусть они друзья детства и остались друзьями, когда поженились, пусть они больше двадцати лет играют друг с другом в шахматы, – всё-таки Джо не такой человек, которому можно это рассказать.
– Ты всё ещё думаешь, дорогой? – сказала Мэри.
– Конечно, – ответил Джон. – Теперь расскажи мне, что ты сегодня делала.
Она поведала ему, что сказала Луиза, и что сказала Джейн, и какие глупости говорила Молли. И какие ходили странные слухи, и как все боялись, и как понемногу успокоились, когда вспомнили, что всё к лучшему.
– Наша Вера, – сказала она, – большое утешение в такое время.
– Да, – сказал Джон, – действительно большое утешение.
Она встала с кровати.
– Пойду к Луизе. Ты остаёшься здесь?
Она наклонилась и поцеловала его.
– Я погуляю до собрания, – сказал Джон.
Он кончил есть, медленно выпил воду, смакуя каждую каплю, и вышел.
Он направился к оранжереям. Джошуа был там. Он немного постарел, немного поседел, чуть больше хромал, но вокруг его глаз были те же добрые морщины, а на лице – та же неспешная улыбка. И встретил он Джона той же старой шуткой:
– Опять пришёл помидоры воровать?
– На этот раз нет.
– Ты тогда был с другом.
– Его звали Джо.
– Да, теперь я вспомнил. Я иногда забываю. Старею и начинаю забывать. – Он спокойно улыбнулся. – Немного мне теперь осталось. Вам с Мэри не придётся долго ждать.
– Сейчас это не так уж важно, – сказал Джон.
– А я боялся, что ты ко мне теперь уже не придёшь.
– Но таков закон, – сказал Джон. – Ни я, ни вы, ни Мэри тут ни при чём. Закон справедлив. Мы не можем его изменить.
Джошуа дотронулся до руки Джона.
– Посмотри на мои новые помидоры. Лучшие из всех, что я вырастил. Уже совсем поспели.
Он сорвал один, самый спелый и красный, и протянул Джону. Джон взял его в руки и почувствовал гладкую, тёплую кожицу и под ней – переливающийся сок.
– Они вкуснее всего прямо с куста. Попробуй.
Джон поднёс помидор ко рту, вонзил в него зубы и проглотил сочную мякоть.
– Ты что-то хотел сказать?
Джон помотал головой.
– Ты так и не был у меня, с тех пор как узнал, – сказал Джошуа. – Это потому, что ты считал себя виноватым: ведь я должен умереть, чтобы вы могли иметь ребёнка. Да, это тяжело – и для вас тяжелее, чем для меня. И ты бы не пришёл, если бы не произошло что-то важное.
Джон не ответил.
– А сегодня ты вспомнил, что можешь поговорить со мной. Ты часто приходил поговорить со мной, потому что помнил наш первый разговор, когда ты был ещё мальчишкой.
