«Особенно молодых», – с улыбкой подумала Анна.
– Ага-ага, знаю, что вы думаете, – прищурилась Марина. – Что я ненавижу девиц, потому что сама старею и уже не могу выиграть в конкурентной борьбе. Тю! Во-первых, могу: Я сейчас замужем шестой раз, а вышла я за своего Гарика в сорок девять лет. Во-вторых, я никогда и ни с кем не соревновалась по любовным делам, потому что у моих избранников – а мне всегда были нужны не «все мужчины», а конкретно «мой мужчина» – не было никакой альтернативы. В-третьих, женская инфляция сильно портит нравы, а это мне невыгодно. Мужчины очень уж борзеют. Таким наглым, пуленепробиваемым самообожанием наливаются, что блевать тянет. Уй-уй, наши колобашечки прибыли… Я буду, хе-хе, вас объедать. Вы только потянетесь к сушинке – а я – ам! – и сьем её. Шучу! Я мало ем. Желудок у Мариночки не больше напёрстка! Ну так что там Яша мутит воду?
– Он встревожен внезапной смертью Лилии Ильиничны. Мы с ним как-то разговорились, и его тревога передалась мне. Я хотела бы написать о ней… Всё-таки это большая потеря для города – такой человек. Как вы думаете? Вы ведь дружили с ней всю жизнь?
Марина перестала улыбаться и гримасничать.
– Ничего не знаю насчёт города – мне плевать на ваш город. Он как жил без людей, так и проживёт. Серьёзно – вот здесь, в цитадели жёлтого дьявола, есть одна грубая идея, идея о том, что человек может быть полезен. Без всяких там сантиментов и любовей и бла-бла-бла—от человека может быть польза. В Питере такой идеи нет и не может быть, и человек там не нужен ни для чего. Лиля… Мы с ней познакомились в первом классе. Она подошла ко мне и сказала: «Девочка, давай с тобой дружить». А? Как вам? По-моему – в этом весь человек сразу высказался. Ей было страшно, она была ужасно нелепая девочка, от психического напряжения даже, бывало, писалась. Типичная жертва! А при этом – храбрая, настоящий боец. Уж как где мелькнет призрак справедливости – так Лиличка сразу туда. На бой, на бой, в борьбу со тьмой! Возьмите вот эту штучку, это икра летучей рыбы… ха. Лиличка тоже была в своём роде летучая рыба… Милый монстр… Что говорить – сорок девять лет дружбы, это полвека. Вам все эти полета лет описать? Извините, сил нет.
– Вы встретились накануне её… ухода, двадцать восьмого сентября. Был какой-то конкретный повод собраться? Какая-то дата?
– Ауф. Никакой даты. Лиля просила нас собраться весь месяц. А это сейчас не так просто, как в школьные годы. Но у нас уговор – если кто-то требует встречи, мы собираемся.
