— Простите, пожалуйста, вы не скажете, где находится улица Новостроек? — взмолилась я.
Женщина, молча кивнув, скрылась за дверью, но тут же появилась вновь, обутая в старые, растоптанные туфли, и, взяв меня под руку, куда-то повела. Пройдя три или четыре переулка, мы вышли на узкую тропинку, которая, как оказалось, и была нужной мне улицей с громким названием. Совершенно непонятно, почему ее так именовали, так как новостройками здесь и не пахло.
— А кого вы ищите-то? — спросила женщина?
— Светлану Добрикову, — ответила я.
— Да она вон в том доме живет, — показала женщина на небольшой домик с красной крышей.
— А вы не знаете, она одна живет?
— Да когда как, — усмехнулась женщина.
— Это как же?
— Да когда одна, когда мужчина какой у нее живет. Поживет с недельку и уходит, потом другой появляется.
Света явно была не очень разборчива в связях.
— Дом-то ей этот от бабки достался. Когда та в прошлом году умерла, Светка и переселилась сюда. И как только ее родители отпустили? Совсем скатится девка! — женщина покачала головой. — Недавно у нее один был, здоровый такой, немолодой уже. Почитай, в отцы ей годился, только он у нее не жил: заезжал за ней, увозил куда-то. Светка-то почти и не была здесь. Может, и сейчас ее нет. Я ей говорю, на что он тебе? Посмотри, лет-то ему сколько! А она смеется только.
Поблагодарив словоохотливую женщину, я простилась с ней. Подойдя к домику с красной крышей, толкнула калитку, распахнувшуюся с протяжным скрипом, и, пройдя через запущенный садик, за которым, похоже, никто не ухаживал, поднялась на крыльцо, тоже грозившее вот-вот развалиться при каждом моем шаге, и постучала.
Никто не отозвался, и я уже было подумала, что Добриковой и в самом деле нет дома. Без всякой надежды на успех я постучала еще раз и вдруг услышала в глубине дома какой-то шум. Послышалось шлепанье босых ног по деревянному полу, и хриплый женский голос из-за двери спросил:
— Кто там?
— Светлана? — поинтересовалась я.
— Танька, ты, что ли?
— Я! — абсолютно честно ответила я.
— Чего в такую рань приперлась! — раздалось ворчанье, но замок начал тем не менее открываться.
«Девушка явно любит поспать, — подумала я, — если время после полудня для нее рань».
Дверь открылась, и я увидела слегка припухшее ото сна, немного не свежее, но довольно миловидное лицо, принадлежавшее девушке лет двадцати двух — двадцати трех. Ее довольно длинные волосы могли бы быть красивыми, если бы девушка не обесцветила их перекисью водорода, напрочь уничтожающей здоровый вид волос. Кроме того, они были спутаны после сна. Придерживая одной рукой дверь, открывающуюся, как выяснилось, наружу, она испуганно спросила:
