— А вдруг он все же вам не сказал? — настаивала я.
— Как это? Что же это выходит — мне ни слова, а с дружками своими поделился? Так, что ли? — Вероятно, Безбородиной было обидно такое даже слышать.
И после некоторого молчания добавила:
— Ну, а коли так, то чего меня-то спрашивать?
— Скажите, Галина Григорьевна, а отчего ваш муж умер? — задала я следующий вопрос.
— Сердце, — коротко ответила Безбородина. — Сердце у него прихватывать стало. Он хоть и крепкий мужик был, а не мальчик уже. Пятый десяток доживал. Тюрьма, милая, это тебе не курорт. Ему нет бы остепениться да поумнее стать. Вот и доухарничался. Спокойно помер, во сне. Вечером лег спать и не проснулся.
— А за что его посадили?
— За воровство.
— Что, он и в самом деле что-то украл?
— Да, сам сознался. Говорил, что было.
Я подумала, что разговор, наверное, на данную тему хозяйке может быть не совсем приятен. А женщина она, кажется, незлобивая, открытая, так что терзать ее подробными расспросами не стоит. Да и вряд ли она в самом деле может знать все подробности. С другой стороны, в общих чертах поразузнать все же стоило. И я спросила:
— А сколько ему еще оставалось сидеть?
— Да вот этой весной должен был уже выйти, кабы живой остался! Совсем чуть не дождался… Хорошо, хоть перед смертью не мучился, слава богу. Тихо так помер. Никто и не заметил.
— Откуда вы это знаете?
— Знакомый его рассказал. Дружили они, кровати у них рядом стояли. Нары то есть, — поправилась Безбородина. — Он когда освободился, ко мне заехал и все мне рассказал как было. Василий его попросил, если что случится, он как будто заранее чувствовал. Хороший человек Сережа оказался. Другой бы, может, забыл или поленился бы. Крестик от Василия передал. Тот его специально попросил, говорит, если что, отдай жене, пусть хранит и помнит.
— А муж что же, у вас верующий был?
— Ну, не то чтобы очень, — неохотно призналась Галина Григорьевна. — Он сам его сделал. Для себя. Он ведь у меня на все руки был — и слесарь, и токарь, и столяр, и плотник, и каменщик. Все сам мог делать. За помощью к другим редко когда обращался.
— А когда он, этот друг по имени Сережа, у вас был?
— В феврале, в самом начале, — ответила Безбородина. — Да почему был? Он и сейчас у меня живет. Податься ему все равно некуда — у него, как он говорит, ни родных, ни близких.
— То есть — он ваш квартирант? — уточнила я.
— Почему квартирант? Он просто попросился: «Можно, говорит, у вас немножко поживу, освоюсь, оклемаюсь после колоний?» Ну, а мне что, жалко, что ли? Человек тихий, спокойный, вежливый. А в жизни чего только не бывает — с каждым что угодно может случиться. Ведь не зря говорят — от сумы и от тюрьмы не зарекайся.
