Улица встретила меня почти зимним холодком, пощипывающим щеки и освежающим. Туман еще не успел раствориться, но буквально на глазах становился менее плотным под воздействием холодного равнодушного солнца и легкого ветерка. Погрузив свое еще довольно-таки сонное тело в машину, я поехала к дому Масловой, действуя по намеченному перед сном плану.
Добравшись до места и устроившись в машине поудобнее, но так, чтобы хорошо видеть подъезд и сразу заметить Людмилу, если она решит прогуляться, я закурила и вставила в уши наушники. В них царила тишина, звонкая до прозрачности и тяжелая, как хрусталь. Я задумчиво выпускала дым в щелку окна, и он растворялся в плотнотуманном, расцвеченном тусклыми солнечными бликами воздухе. Аромат зимы, проникая в окно, слегка пощипывал ноздри, от чего не спасала даже включенная печка.
В одном из наушников, передающем действия в квартире, заработал «жучок», поставленный под столом в зале, — раздались противный скрежет, стук, журчание воды, и отчетливый голос Масловой произнес смачно:
— Черт побери, эти долбаные чашки! З-зараза!
Так, хозяйка квартиры проснулась, умница. Теперь можно и по телефону поговорить, а то и прогуляться куда-нибудь по делам, язвительно подумала я, выбрасывая окурок за окно, в повлажневшую и покрывшуюся ледяной сверкающей корочкой листву и закуривая еще одну сигарету. Но во втором наушнике, связанном с телефоном, по-прежнему царила тишина. Зато первый осыпал меня не слишком приятными звуками — кажется, по столу елозила тряпка.
Полученная по моим личным каналам техника была первосортной и озвучивала все, чуть ли не дыхание человека в комнате. В данном случае чуткость прибора отнюдь не доставляла мне удовольствия — бессмысленное бурчание Людмилы, обладательницы пронзительного голоска, вместе с ширканьем тряпки создавали мощную атаку на барабанные перепонки. Я уменьшила громкость почти до конца.
Стрелка на часах, кажется, замерла. Да, такое времяпрепровождение не назовешь занятным. Скорее уж занудным.
Наконец второй наушник щелкнул, и я прибавила его громкость.
— Алло? — низкий мужской голос звучал с полувопросительной-полусонной интонацией.
— Привет, золотце, я тебя не разбудила? — затрещала Людмила. — Помнишь, мы договаривались, что я тебе позвоню… Только я обнаружила, что у меня сегодня встреча, вот и решила позвонить пораньше. Как дела?
— Нормально, ты меня не разбудила, я рад тебя слышать. — Голос был невозмутим.
— Как твой шеф относится к закупке лазерного оборудования?
