Еще я думала о том, что ничего по-настоящему интересного пока не услышала. Да, Джафаров подонок, сожительствует одновременно с матерью и ее несовершеннолетней дочерью; но это к моему делу не пришьешь! Пока — никаких намеков на связь этого семейства со старушкой Прониной, даже отдаленных.
Полно, Татьяна: может, ее и вовсе не существует, этой связи? Почему ты решила, что она есть? Согласись: ведь ты ухватилась за Римму Гаджиеву просто потому, что другой ниточки у тебя не было! Ее шуба и шапочка, как и разговор с Вероникой — кстати, неизвестно о чем! — слишком призрачные «улики». Просто курам на смех. Не говоря уже о моем друге Папазяне!
Наконец после двадцатиминутных мучений «папочка» и «дочка» — палач и его жертва — одновременно испустили дух в любовной агонии. Еще около получаса ушло на «воскресение из мертвых», так что я с тоской осознала, что засветло мне из Комсомольского поселка не выбраться. И лишь на втором часу моих бдений я почувствовала, что сейчас надо быть начеку: после секса на Ирку навалилось запоздалое раскаяние. Она начала «истерить».
— Тимурчик, мне страшно! Как подумаю, что мы с тобой сделали…
— А ты не думай, моя сладкая.
— Как же — «не думай»… Тебе легко говорить! И про мать все время мысли лезут всякие… Что будет, когда она узнает?
— Брось, детка. Ничего ей не сделается. Если даже… все это в конце концов выплывет. Только не должно это выплыть, слышишь?.. Ирка!
Молчание.
— Ириш-ка! А-у!.. Иди сюда, слышишь? Вот так… Все будет хорошо, если будешь слушаться «папочку». Обещаешь слушаться?
— «Папочку»… Вот ты говоришь, что любишь, а сам только использовал меня! И не любишь ты меня вовсе…
Звучное всхлипывание.
— Ну вот, опять двадцать пять! А для кого же я, по-твоему, все это затеял, дурочка? Ведь мог бы припеваючи жить с твоей мамочкой до самой смерти. Она бы не возражала, это уж точно!
— Не напоминай мне про мать!
— Ты сама про нее вспомнила, не надо… Все это для тебя, детка. Иди ко мне… М-м, какие грудки…
Шуршание, стоны и всхлипы, чмоканье — на пять минут.
— Теперь веришь?
— Угу…
— Вот и умница, «дочка». Главное — чтобы у тебя нервишки не сдали, поняла? Будешь делать так, как я сказал — все будет хорошо.
— Обещаешь?
— Конечно, моя сладкая.
— Поклянись!
— Клянусь — вот этой маленькой штучкой… И вот этой тоже…
Счастливое хихиканье, и снова — долгая звучная пауза.
— Тимурчик… Подожди, я хочу спросить. Тогда, в субботу вечером…
Отдаленный, но резкий звонок на крыльце прервал диалог на самом интересном месте.
