— Вероника Дубровина, референт шефа в том же «Файле», двадцать три года. Так что, как видишь, ее и искать не надо. Ничего девочка, но — без шарма. Не в моем вкусе.
— Значит, и взаправду хорошая девчонка. А почему ты сказал — «так называемая невеста»?
— Потому что на самом деле никакая она ему не невеста. Это был всего лишь спектакль для бабушки Вари. Очень уж она допекла внучка женитьбой, ну, вот он и подговорил Веронику сыграть роль невесты, чтобы потешить старушку. По-моему, девчонка и в самом деле не прочь бы — влюблена в твоего Рубиньша по уши. Но не признается. Говорят оба, что только друзья. Может, так и есть. Бывает же и такое: вот, к примеру, как мы с тобой…
В голосе моего друга звучала ирония, которую я пропустила мимо ушей. Я все еще не могла разобраться, какие чувства вызвала во мне эта неожиданная новость. Так вот почему невеста у него «не ревнивая»! А Вера — это, стало быть, Вероника…
— Ну, артисты! — только и выдавила я.
— Точно. Так что танцуй, старушка: путь свободен! — гоготнул Гарик. — О последствиях они, видите ли, не думали, надеялись, что смогут дурачить бабушку хоть несколько лет. Ну, а на худой конец могли объявить, что не сошлись характерами. Как видишь, затягивать действие не пришлось, все разрешилось гораздо быстрее.
Да, дела…
— Ладно, штабс-капитан: считайте, что вы реабилитированы за вчерашнее. Как ты там? По принципу «солдат спит — служба идет»? — подколола я его. — Говорят, в деле Манукяна ты оказался прав на все сто: двое ребят Семы Ухаря, из тех, что еще были в бегах, взяли эту мокруху на себя? Я читала в прессе.
— Да прав-то прав, только… Что-то с Тузом не того, понимаешь? Концы не сходятся… Но признание есть, а подполковнику все остальное неважно, старушка! Ладно, это не твоего ума дело, — закончил Папазян.
— И то верно. Ты поосторожней там с моим клиентом, без членовредительства! А то я вас, костоломов, знаю…
Настоящее жеребячье ржание было мне ответом.
— Не волнуйся, не повредим! Через пару дней получишь свое имущество в полной сохранности, сам прослежу. А до тех пор… — ржание перешло в мурлыканье, — согласен сам компенсировать твои потери, дорогая. Не надумала угостить Гарика кофейком?
— Знаю я твой «кофеек»! Пусти козла в огород…
— Ну, не прибедняйся, Таня-джан: в твоем огороде на всех хватит! А за «козла» ответишь.
И прежде чем я успела возмутиться, Гарик звучно послал в трубку прощальный поцелуй.
— Чао, дорогая. Пусть тебе приснится наша любовь!
