Ошибка Купидона | страница 32
— Кстати, о красавчиках… — как бы невзначай вспомнила я.
Эдуард насторожился. Тема красивых мужчин не относилась к числу его любимых. И только пренебрежительный суффикс удержал его от традиционной по этому поводу нецензурной брани.
— Ты наверняка должен его знать… Как бишь его…
Я пощелкала жирными от ветчины пальцами, и «свернула голову» поллитровке. Это произвело на моего приятеля неизгладимое впечатление. Не отрываясь, он следил за моими руками и даже сглотнул слюну от волнения. Прежде чем разлить первую порцию водки, я задержала руку над столом, всем своим видом демонстрируя колоссальное напряжение мозговых извилин.
— Вспомнила! — радостно заявила я в тот момент, когда терпение Эдуарда готово было лопнуть и охлажденный напиток полился в рюмки. — Хрусталев! Александр Хрусталев! Ты с ним встречался?
Получив свой «бокал», если так можно назвать рюмку размером с наперсток, Эдуард стал снисходительным:
— Сашка, что ли? Смазливый мальчик… А ты-то откуда его знаешь?
— Да одна подруга с ним познакомилась недавно.
— Я уж думал, он замочил кого, — хихикнул он. И поднял «бокал» шикарным жестом. — Но он уже не работает в цирке, — продолжил он после того, как водка «улеглась» в его желудке, неторопливо разрывая кусочек ветчины.
— Давно? — пододвигая к нему тарелку, уточнила я.
— Да уж лет пять… — задумчиво произнес он.
Все, что касалось цирка, было для Эдуарда делом серьезным и ответственным. И приблизительность здесь была неуместна.
— Ну, правильно, — уверенно добавил он, — мы как раз из Испании вернулись. Шесть лет назад. — И только после этого отправил в рот ветчину. — А пара была неплохая…
— Пара? — переспросила я.
— Конечно, пара, — как что-то само собой разумеющееся, подтвердил он. — «Александр и Александра» — брат и сестра Хрусталевы. Она погибла…
— О господи… — вырвалось у меня. — Несчастный случай?
— Трудно сказать… Давай помянем ее, — кивнул он на бутылку, и я вновь наполнила рюмки.
После второй рюмки речь Эдуарда стала менее внятной, но мне удалось вытащить из него бесценную информацию.
Нет, не напрасно я посетила цирковую гостиницу.
Покойная жена Вениамина и сестра Хрусталева оказались одним и тем же человеком…
Глава 5
Дома я появилась, что называется, за полночь и не совсем трезвой. Но у меня были веские аргументы в споре с внутренним голосом, во всяком случае вечером.
Утром моей уверенности в собственной безгрешности сильно поубавилось. Более того, некоторые аргументы моего мучителя показались мне не лишенными здравого смысла, а через часик после пробуждения я уже соглашалась с ним по всем пунктам и давала клятвенные зароки в следующий раз быть аккуратней.