Я обернулась так резко, что едва не потеряла равновесие.
— Что ты сказала? Повтори!
Та продолжала рыдать, размазывая по щекам черную тушь.
Я подскочила к ней и стала трясти за плечи:
— Что ты хочешь сказать?! Говори! За какой женой?! Куда кто отправился?!
Ответом были истеричные вопли и конвульсивные движения.
Борис подошел ко мне, обнял и прошептал на ушко:
— Спасибо…
Татьяна Николаевна смотрела на меня широко раскрытыми глазами, словно я сообщила весть о Сталине, который внезапно воскрес и вновь взял власть в свои руки.
— Я первый раз слышу об этом! Александр не был женат до нашей встречи!
Я чувствовала себя круглой идиоткой, потому что коснулась настолько щепетильной темы, что самой было неприятно.
— Я даже не ощущала, что в его жизни была женщина, с которой он имел серьезные отношения, — недоумевала вдова Пономаренко.
— Он мог довольно искусно скрывать это, — я безжалостно тревожила больную рану. — Александр Иванович был великим артистом. Разве нет?
— Никто никогда не скрывает, что был женат или замужем, повторные браки — весьма обыденное дело. Что тут страшного?
В принципе, ничего.
— Здесь кроется тайна, которую я не могу объяснить. Даже не знаю, с какой стороны подойти к ней. Как вы объясните эту странную фразу: «Будь проклят твой Пономаренко! Он отправился за своей женой».
Женщина покачала головой:
— Не знаю. Это слова сумасшедшего.
Я не стала настаивать. С женщинами вообще трудно спорить, а особенно с теми, кто отказывается верить в то, что трудно поддается объяснению.
Я покинула дом вдовы Пономаренко со странным ощущением, что разгадка близка, но лучше о ней не знать.
* * *
Прежде чем предпринимать какие-либо шаги, я решила бросить кости.
Бросок. 13+30+2. «Неблаговидные поступки будут разоблачены. Никогда ни к чему и ни к кому не предъявляйте претензий — ни к прошлому, ни к людям, ни к богу, ни к судьбе».
Странное предсказание. Я раскрою тайну, но счет предъявлять не придется. Как это понимать?
* * *
Я приехала в Белогорск снежным декабрьским утром и тут же направилась в городской архив загса, расположенный на улице, названной в честь великого русского поэта, который точно знал, кому на Руси жить хорошо.
Меня встретили доброжелательно, потому что не последнюю роль в этом сыграло письмо начальника УВД нашего города, что, в свою очередь, не обошлось без содействия Андрея Мельникова, ценного человека в прокуратуре.
Седовласая женщина в старомодных роговых очках внимательно выслушала меня, после чего отправилась в «закрома», где хранилась информация о гражданском состоянии жителей знаменитого волжского города.
