— Идемте. Он, голубчик, как только увидит меня живой и здоровой, сразу изменит свое мнение.
Но я ошиблась. Серый, как попугай, повторял одно и то же:
— Татьяна Александровна потребовала, чтобы он сознался в убийстве старухи и в похищении каких-то банок. Косой сначала отпирался, потом достал из кармана пистолет и выстрелил. Татьяна Александровна тоже выстрелила, а потом потеряла сознание, наверное, от боли. Она упала и ударилась.
— Ты что несешь, дуралей? Ты же себе только хуже делаешь, и драгоценное время теряется. Говори, как было.
Он судорожно сглотнул и опять заталдычил свое.
И мне показалось, что защитники правопорядка склонны ему поверить. Наверное, решили, что после того, как мне врезали по голове, я ничего помнить не могу. Как в «Джентльменах удачи»: тут помню, а тут не помню. Цирк!
Было бы очень смешно, если бы не было так грустно. Драгоценное время тратилось на бесполезные препирательства.
Раздался звонок в дверь — приехала «Скорая помощь».
— Где больной?
Коллеги решили, что я непременно должна ехать в больницу. Они, по-моему, были даже рады такому повороту событий. У них и так все складывалось неплохо: преступник есть, он же — хозяин пакетика с героином; мотив покушения налицо; свидетель есть — все как в средней руки детективе.
Зачем все усложнять? Зачем искать каких-то мифических акул, которых никто, кроме Тани Ивановой да полуслепого деда не заметил.
Поневоле поверишь тем старушкам, которые рассказывали, как они много раз обращались в милицию, просили избавить их подъезд от наркоманов, да так ничего и не добились.
— Не поеду я ни в какую больницу. Мне срочно надо встретиться с полковником Григорьевым, — уперлась я. — И вообще, я согласна отбыть отсюда только ногами вперед.
Это была не бравада, а спонтанно родившийся гениальный план. Я была уверена, что преступники решат, что они в безопасности, если будут уверены в моей гибели. Надо усыпить их бдительность. Пусть почувствуют себя вольными птицами.
Итак, я настояла на своем и последовала за Косым ногами вперед, накрытая простынкой. Ощущение не для слабонервных!
Но главное, все, кого это интересовало, могли видеть, что из подъезда вынесли на носилках два трупа.
Поскольку морг находился при больнице, мне с беднягой было почти по пути.
* * *
Мне обработали раны, наложили повязку.
— Нет, нет, я вас отпустить не могу, только если вы подпишете отказ от госпитализации. А так, не имею права, — категорически заявил мне пожилой доктор. — Не торопитесь, подумайте хорошенько. Все-таки у вас огнестрельное ранение, милая вы моя, да еще закрытая травма черепа!
