— Спокойно, приятель! — в моей руке мигом оказался пистолет, а Балбердин, было привставший, снова опустился на стул. — Кассету, пожалуй, отдам. Можете наслаждаться зрелищем вдвоем с супругой, воркуя в кроватке. У меня есть еще одна такая же.
— Елена, кто это, и что ей от меня нужно?! — Мужик истерично орал. Ему было плохо.
— Это Татьяна, лучший друг твоего шефа Алексея. Он, наверное, говорил тебе о ней…
— Да… говорил… — Балбердин смотрел на меня с тяжелой злобой. — Чего тебе надо, женщина?
— Ладно, будем на «ты». Мне, Петя, надо от тебя совсем немного, сущую ерунду. Расскажи о твоих впечатлениях от Северной Пальмиры.
— Ну… если только это… там есть… как их, статуи и белые ночи.
— А еще там есть антикварные магазины…
— Да, как в любом городе… Так вот… Клодтовы кони…
— Литейный мост… А Моисеич как там поживает?
Балбердину стало совсем не по себе, и он взорвался:
— Говорите прямо, чего вы от меня хотите!
— Я хочу знать — где, кому и на каких условиях вы продали (сдали на продажу) пистолет Лепажа. И не советую молчать. Кульбицкий признался, что кражу организовал он сам. По нему уже плачет уголовка, а ты, Петя, если будешь продолжать покрывать его, пойдешь как соучастник. Это помимо всенародного просмотра киношедевра сезона, — я кивнула на телевизор, где в это время Кульбицкий и Балбердин с двух сторон обрабатывали стонущую блондинку.
…Петя был раздавлен полностью, у него не оставалось никакого выбора. По его глазам я видела, что он со мной сделал бы, не будь в моих руках пистолета… Но…
— Антикварный магазин, свернуть от Литейного налево, — он объяснил, как найти и лавочку, и самого Якова Моисеевича в ней.
— Он уже купил у тебя пистолет или ищет покупателя за свой процент?
— Обещал в течение недели найти и продать…
— Бери ручку и бумагу и пиши ему письмо!
— Какое еще письмо?
— С подробностями, только вам двоим известными, проси отменить сделку, пиши, что передаешь деньги за пустые хлопоты, чтобы он отдал пистолет в руки такой-то (мои то есть) в связи с резко изменившимися обстоятельствами. А в нужный день будешь на телефоне, он тебе позвонит, и ты подтвердишь подлинность письма.
— Ну, ты придумала…
— Это самый надежный способ. Не с тобой же мне туда ехать. Я боюсь — ты вон какой темпераментный…
— Лена, — закричал опять Балбердин, — ну я тебя умоляю, выключи эту… эту…
Елена, насмешливо глядя на незадачливого любовника, взяла пульт — и экран погас. Балбердин сел к столу и долго что-то писал. Затем я просмотрела письмо, внесла кое-какие дополнения, он их вписал своей рукой. Дело было сделано.
