– Лежи спокойно, дорогой, постарайся расслабиться, – сказала мама.
На папином напряженном лице никакой готовности расслабиться не выражалось. Он продолжал свои попытки.
– Он хочет встать с постели и пойти домой, – сказала я.
Отец сердито посмотрел на меня и застонал. Его обидело, что я говорю о нем в третьем лице.
Я подошла поближе, хотя мне больше всего хотелось убежать, выскочить из палаты, удрать из отделения, оказаться подальше от больницы.
– Папа, тебе пока нельзя домой, ты еще недостаточно поправился, – пробормотала я.
Отец не желал ничего слышать. Он волновался все сильнее и, когда мама попыталась уложить его обратно под одеяло, ущипнул ее за руку. Щипок был слабый-слабый, но она расплакалась.
– Ну-ну, не надо слез, – сказала вошедшая медсестра, обнимая маму за талию. Она была почти такая же толстая, как мама, но на пышный, соблазнительный манер. У нее была гладкая загорелая кожа и роскошная коса. – У мистера Кинга дела обстоят отлично. Правда, дорогой?
Она кивнула отцу и сунула ему в рот термометр прежде, чем он успел сердито замычать. Отец возмущенно выплюнул его.
– Гадкий мальчик! – сказала медсестра со смехом. – Поиграть захотелось? Вы со мной лучше поосторожнее, дружок, а то я могу засунуть его вам в какое-нибудь другое место, если будете меня обижать!
Отец решил наконец примириться с градусником во рту.
– Ну вот, так-то лучше. – Медсестра кивнула маме. – Он у нас скоро приучится, правда?
Мама с трудом улыбнулась.
– Он ненавидит больницы, – сказала она.
– Кто ж их любит! – заметила сестра. – Я и сама бы с удовольствием сидела сейчас дома и смотрела сериал по телевизору.
Отец снова замычал, позвякивая термометром.
– Эй-эй, осторожнее, а то проглотите его, – сказала сестра. – Все, можно вынимать. Сейчас посмотрим, как у вас дела.
– Какая у него температура? – с тревогой спросила мама.
– Нормальная, милочка, нормальная. Молодцом, мистер Кинг! Давайте я вас немного приведу в порядок для ваших гостей.
Она расправила ему воротничок пижамы и пригладила его редкие волосы своими длинными загорелыми пальцами. Он отбивался, как мог, мыча что-то очень похожее на грубое ругательство.
Похоже, медсестре тоже так показалось.
– Ничего себе! При жене и дочерях! Вот помою вам рот мылом, если будете продолжать в таком духе, – шутливо сказала она, вскидывая брови и качая головой в мамину сторону.
Мама тоже покачала головой, не сводя тревожного взгляда с папы. Медсестра улыбнулась мне:
– Как тебя зовут, детка? Меня зовут сестра Луч. Такой солнечный лучик.
