Начало было прекрасным, но затем что-то пошло неправильно. Ощущение экстаза от соприкосновения с магией сменилось ужасающей мукой. Каждая новая линия, что пронзала воздух вокруг неё, казалось, прожигает её душу, нанося ужасную рану.
Прежде всего, она обнаружила, что чувство удовольствия исходило от заклинания, было частью его самого. Выходит, это удовольствие ощущало само заклинание… пока разворачивалось! Точно так же, как удовольствие сопровождает определённые стороны человеческой жизни, подобные ощущения были отражены в замысловатой форме заклинания: во всей красе представленное желание любоваться прекрасным рассветом, пробовать что-нибудь вкусное, пристально вглядываться в глаза любимого человека, получая в ответ такой же любящий взгляд. Или, по крайней мере, как она представляла себе этот любящий взгляд, представляла, как любимые глаза могли бы смотреть на неё.
А ещё она поняла, что тут, как и в жизни, боль всегда соседствует с наслаждением.
Никки никогда не думала, что изучение заклинания изнутри больше всего напоминает своего рода обследование его внутреннего здоровья. Она и предположить не могла, как много может показать такой метод. И уж тем более не могла представить, каким опасным может оказаться повреждённое заклинание.
Она задалась вопросом: а сделала бы она то, что сделала, знай заранее о том, что её ждёт? И сама себе ответила — да. Если это может помочь Ричарду. В тот момент, помимо боли, это было единственное, что имело для неё значение.
Такой муки ей ещё испытывать не приходилось. Даже страдания, причиняемые сноходцем, не могли сравниться с этой болью. Её невозможно было вынести; в голове оставалась единственная мысль, единственное желание — избавиться от боли. Столь сильным было повреждение заклинания, что Никки уже не сомневалась: этот роковой эксперимент, на который она решилась, будет последним, что она совершила в жизни.
Ричард указал именно в ту точку, откуда заклинание изменило своё направление. На основной изъян. Она будто раздваивалась под действием испорченного заклинания. Она буквально физически ощущала, как её жизнь по капле вытекает где-то там, далеко за пределами внешнего круга Благодати. Благодати, начерченной её кровью. Благодати, которая символизировала её жизнь. И её погибель.
В этот миг Никки находилась одновременно в двух мирах… и ни в одном из них полностью. Находясь в мире живых, она всё время чувствовала, как неуклонно скользит в тёмную пустоту мира мёртвых, туда, за пределы внешнего круга. С каждым мигом её связь с миром живых казалась всё призрачней, всё слабее и слабее. И она была почти согласна подчиниться этой неумолимой силе, навсегда затеряться в вечности небытия, если это означало конец той невыносимой боли.
