А почему не было? Повреждение — биологического происхождения, в этом он совершенно уверен. Но что, если прав Зедд, и тут присутствует некая исходная модель? Но Ричард не видел ничего подобного, перед ним была лишь спутанная светящаяся масса линий. Бессмысленная. Беспорядочная.
И тут он вдруг заметил внутри этой массы странный фрагмент. Он был словно… жидкость. Это не имело смысла, потому что рядом уже возникал другой фрагмент, который выглядел полной противоположностью первого. И он напоминал символическое изображение… огня.
Одно понятие может быть передано не единственным символом. Не только лист может обозначать дерево, но ещё и, например, жёлудь или форма кроны дерева. Три символа. Три знака. И тут в новых линиях, вплетённых в заклинание, он увидел знаки. Все вместе. Три.
Ричард уже видел их раньше. Все три вместе и каждый по отдельности.
Вода. Огонь. Воздух.
Они были там. Были все. Спутанные в один неразделимый узел.
— Добрые духи!
Широко раскрыв глаза, он резко выпрямился. По рукам побежали мурашки.
— Срочно вытаскивайте ее оттуда!
— Ричард, — сказал Натан, — она же…
— Нужно её выручать! Немедленно!
— Ричард… — заговорила Энн.
— Говорю вам: заклинание повреждено!
— Верно, — с преувеличенным терпением продолжала Энн. — Ведь это мы и выясняем, не так ли?
Ричард указал на стену мягко светящихся линий.
— Это не обычное повреждение. Такое может её убить. Оно больше не инертно — оно меняется, становится живым.
— Живым? — Зедд скептически поморщился. — Это невозможно.
— Нужно извлечь её оттуда. Прямо сейчас!
Скованная неподвижностью, безмолвная, Никки, тем не менее, слышала всё, что говорилось в комнате, хотя голоса доносились словно бы издалека, из другого мира за пределами зеленоватого савана. Она хотела крикнуть, чтобы его выслушали, но, плотно стянутая заклинанием, ничего не могла сделать.
Больше всего на свете она хотела бы выбраться из этой жуткой магической паутины, опутавшей её. До сих пор она — как, впрочем, и каждый из них, — не представляла себе, что такое внутренний обзор заклинания. Знай они, что это такое, возможно, никто из них не решился бы на подобный эксперимент. Только после начала проверки она обнаружила, что внутренний обзор — не просто возможность рассмотреть заклинание изнутри, как они считали. Скорее, это было похоже на примерку. Волшебник, проводящий анализ, в какой-то степени применял заклинание на самого себя.
Но когда она, наконец, поняла это, линии заклинания уже плотно обвивали её, и было слишком поздно прерывать процедуру, чтобы рассказать другим, каково это: ощущать форму заклятия, как часть себя. Магическая сила исходила, казалось, прямо из самого её существа. Это было открытие, восхищение, граничащее с благоговением.
