Глаза бывшей подруги жизни врача светились теплотой и детской радостью. Она была просто счастлива, услышав известие о печальной судьбе обманутой очередной жены ее бывшего беспутного мужа.
— Ой, милая моя, как хорошо, что ты пришла! — затараторила она, не давая мне вставить ни одного слова. — Я же с этим говнюком пятнадцать лет прожила. Ну-ка, рассказывай — как он живет, и что там у вас, холера его побери! Он же всю жизнь по бабам… Такой вот — любитель. И как же ты, моя девочка, такая молодая, красивая, попалась на его удочку?! Ну да ладно. Дело молодое — с кем не бывает. Я ведь с ним прожила пятнадцать лет, пока не поумнела. Зато теперь счастье нашла. Мой новый муж — Борис, просто клад. Такую радость мне бог послал за все страдания с Целиковым! Ну да я зла все же не держу — пускай живет. Расскажи мне, как он — здоров ли? Он же…
— Володя умер вчера, — умудрилась я вклиниться в поток ее словесных извержений.
Женщина осеклась и, уставившись на меня непонимающими глазами, даже задержала дыхание. Теперь ее постоянно колыхавшаяся грудь пятого размера застыла без движения, придав облику заведующей джинсовым отделом монументальность. А глаза приобрели форму круглых блюдец.
— Вы только не волнуйтесь, пожалуйста, — попросила я. Но она уже схватилась за сердце и закачалась из стороны в сторону.
— Ох, что ты! — Татьяна разразилась целым потоком непригодных для письменного описания восклицаний. Общий смысл сказанного можно перевести следующим образом: мол, «она прожила с Целиковым пятнадцать лет, у них сыну двенадцать лет, и быть такого не может».
Мне понадобилось минут двадцать, чтобы привести в относительно разумное состояние жертву непостоянства бывшего мужа, убедив ее в том, что его неожиданно хватил инфаркт. Я посчитала нецелесообразным сваливать сейчас на разволновавшуюся клушу подлинную причину столь трагических событий. Инфарктом она, кажется, даже осталась довольна:
— Доблядовался. А я всегда говорила… Ну что ж, мне еще давно мой знакомый экстрасенс сказал, что у Целикова на пути встанет конец… то есть, тьфу, — смерть, короче, придет очень рано. Ох, Володя, что же ты наделал! — и вдова номер два скорбно замотала головой. — Налить тебе красненького? Помянем?
Я согласилась, и Татьяна достала из-под стола бутылку красной наливки, оказавшейся необыкновенно сладкой и вкусной.
— Хороший он все-таки был! — неожиданно заявила она, прослезившись. — Молодой был да глупый, я ж его старше была! Вот все и бегал налево по девочкам. Потом на Соньке женился… Значит, опять взялся за старое?
