Может быть, мне и откроют. Во всяком случае, если люди побеспокоились об уничтожении доказательств, они должны ждать ментов.
Я поежилась от пронизывающего холода и прислонилась к косяку. Услышав шаги, нашарила в кармане «корочки». Раздался тревожный вопрос, прозвучавший приветом с большого бодуна — настолько пьяным был голос:
— Кто там, черт возьми?
— Откройте, милиция, — мрачно заявила я, с трудом удерживая равновесие на кошмарных ступеньках.
Дверь тут же открылась. Наружу. Я «открылась» вместе с этой дверью и, шарахнувшись спиной о ступеньки, осталась лежать беспомощнее котенка.
— Ой, извините, — растерянно донеслось наверху, а я пыталась понять, жива я или не совсем.
Спина болела страшно, от удара перехватило дыхание. Хозяева дома помогать мне не собирались, по всей вероятности. Придется вставать самостоятельно. Ну ничего, я на них отыграюсь.
— Кто там? — из недр дома донесся еще один голос, тоже мужской и тоже пьяный.
А я попыталась найти точку опоры, чтобы встать и одновременно удержаться от громкой ругани.
Тип, стоявший надо мной в шортах и майке, ответил:
— Да вроде милиция!
И тут меня подняли. Чуть не за шкирку, как кролика, и вздернули кверху. Не сориентировавшись, я потеряла равновесие и прислонилась к широченной груди. Повернув слегка и с некоторой опаской голову, увидела обеспокоенный и насмешливый взгляд Павла:
— Все нормально? Помощь точно не нужна?
— Порядок, спасибо, — восстанавливая способность опираться на собственные ноги, я отклонилась от своего спасителя и буркнула: — Идите в машину, ладно?
Тушнинский хладнокровно отпустил меня, отряхнул снег с моей куртки — пожалуй, движения Павла были чересчур медленными — и пошел к такси. Я же строго посмотрела на типа, стоящего на пороге дома. Он, хам такой, спросил:
— А документы у вас есть?
— Есть, — медоточиво пропела я. — А за сопротивление органам правопорядка вам добавят, — злорадно присовокупила я, демонстрируя «корочки».
Тип осунулся и пропустил меня в дом.
— Не разувайтесь, у нас не слишком чисто. А чего вам, вообще-то, надо?
Я что, собиралась разуться? Вот еще! Мало снега прихватила за собой, проходя в комнату и отряхиваясь, подумала я. Спина болела, просто раскалывалась. Только позвоночник повредить мне и не хватало!
— Вы сегодня пользовались своей машиной? — начала я издалека, безжалостно опуская свой заснеженный зад на покрытый пушистым ковриком диван. И наконец смогла разглядеть хозяев.
Тот, который свалил меня с лестницы, оказался высоченным, под потолок, блондином с растерянной физиономией ребенка, играющего в песочнице. Его волосатые ноги смешно выглядывали из синтетических шортов, а глаза наивно хлопали, рассматривая меня. Второй, чей вопрос я слышала, когда лежала под дверью, беспомощная и разбитая, был рыжим, противным, с маленькими бегающими глазками и губками бантиком.
