Белевшая в темноте тропинка, заменявшая здесь центральную улицу, привела меня к дому со спутниковой «тарелкой». Посмотрим, что за моления устраивают здесь.
Я встала на цыпочки и заглянула в затянутое сеткой окно. Ого!
Первым, что я увидела, был большой экран цветного телевизора. Мне показалось, что показывают какую-то плохую порнушку. Актер в центре живописной группы был так себе, а пятеро женщин в чем мать родила, окружавшие его, выглядели слишком вяло даже для немецкой порнографии. Тут мне показалось, что я узнала чье-то лицо. Ах ты… Это была моя Катерина. Какое-то мгновение ее пустые глаза смотрели прямо в камеру. Я тихо выматерилась про себя.
На топчане в углу, покрытом медвежьей шкурой, лежал утренний красномордый. Он тихо похрапывал, рядом валялась пустая бутылка. Больше в комнате никого не было.
Ну держись, сукин сын. Я обошла угол и поднялась на крыльцо. В просторных сенях было темно и пахло брагой. Я открыла какую-то дверь. За ней была ярко освещенная длинная комната с блестящими приборами и разными склянками. Из множества устройств я узнала только большой микроскоп на отдельном столике. Над столиком висел целый иконостас: черные доски в тусклых серебряных окладах.
Повсюду в ящиках торчала рассада, стояли несколько перегонных кубов и целая куча бутылок темного стекла. Химичите, значит, гады?
Я прошла дальше. Следующую комнату целиком занимал длинный стол с хитрой конструкцией на нем. Змеевики и какие-то провода соединяли между собой стоявшие на столе устройства. Вдоль всех стен — самодельные стеллажи со всякой всячиной. Если первая комната была лабораторией и кабинетом, то здесь был небольшой химический заводик. Выхода из комнаты не было, и я вернулась в сени.
Другая дверь привела меня в большую темную комнату, целый зал. У одной стены стояли составленные горой скамьи и несколько высоких подсвечников. Деревянные стены были задрапированы тканью. На застеленном медвежьими шкурами полу вповалку спали несколько человек. Я присмотрелась и узнала среди них Катьку. Ладно, с этим разберемся потом.
Из зала я попала прямо в комнату со спящим красномордым. Кассета закончилась, и экран показывал серый «снег». Что-то в последнее время мне часто приходится связывать всяких персонажей. К чему бы это?
Пока я приматывала его к топчану, он даже не проснулся.
Я зачерпнула ковшом из ведра у двери и плеснула на спящего. Он открыл глаза и уставился на меня.
— Брат Михаил, как я понимаю?
