Поэтому, немного постояв около машины в нерешительности, я обошла ее, по пути машинально простучав колеса. Это единственный метод исследования технического состояния автомобиля, которым я владею в совершенстве.
Когда на экзамене в ГАИ мне задали дополнительный вопрос, что я буду делать, если в пути заглохнет движок, я мгновенно сориентировалась и ответила: «Простучу колеса». Гаишник не страдал от отсутствия чувства юмора, и ответ его удовлетворил. Во всяком случае, права я получила.
Итак, завершив ритуальное шествие вокруг автомобиля, я все же снова уселась за руль и, выбравшись с трудом из этого паршивого места, повела машину в сторону автостоянки у вокзала.
И очень правильно сделала. Умничка, Танька. Причины так похвалить себя, родную, у меня попозже появились.
К дому Юрченко я решила идти пешком. Погодка была безветренная. Легкий морозец придавал щекам цветущий вид. Отчего было не прогуляться? Тем более время терпит.
Дом Галины Николаевны мало чем отличался от соседних. Все местные развалюхи были на одно лицо, с одинаковыми, покрытыми зеленым мхом и плесенью, покосившимися заборами. Только номера у них были разные.
Я походила вдоль забора, проверяя двор на наличие собаки. Он, в отличие от соседних, где сразу же псы залились яростным лаем, ответил молчанием.
А я тем временем принимала решение: нанести ли визит в этот, по всей видимости, безлюдный сейчас дом. Я еще сама не знала точно, как мне действовать.
Проникнуть в чужое жилище в отсутствие хозяев мне, конечно, раз плюнуть — это с одной стороны. С другой — не исключена перспектива быть застигнутой ими врасплох. На дворе стоял божий день. Да и соседи небось не дремлют.
Во всяком случае, пока я дефилировала вдоль забора, в некоторых домах шевелились занавески. Я решила, что ничего страшного не будет в том, что я войду во двор. Проку, конечно, тоже будет маловато.
Калитка была закрыта изнутри, однако надо было только просунуть в щель руку и отбросить щеколду.
Не знаю, профессиональная ли любознательность или слабая надежда застать дома Галину Николаевну заставила меня войти во двор. И несколько мгновений спустя я об этом пожалела.
Не знаю, откуда она взялась. Ведь молчала же, как партизан, пока я отиралась у забора. Я говорю о маленькой, лохматой, бежевой собачонке с лопушистыми ушами, которая молниеносно вынырнула неизвестно откуда и вцепилась мне в левую штанину. Слава богу, я была в джинсах. Псина теребила ткань, мотая головой из стороны в сторону, и злобно рычала.
