Помню, в тот вечер, когда Кошиц привел меня на его концерт, Ираклий
Луарсабович рассказывал, как очутился «в первый раз на эстраде». На меня этот
рассказ произвел особое впечатление еще и потому, что несколькими годами раньше
мне довелось самому слышать ленинградского музыковеда Соллертинского, о котором
идет речь в этом рассказе. Правда, попал я на выступление Соллертинского
совершенно случайно, ибо в юности, к сожалению, был достаточно далек от музыки,
как, впрочем, и от большей части других составляющих человеческой культуры, за
исключением заполнившей меня целиком авиации. Но — случайно ли или не
случайно — вступительное слово Соллертинского перед каким-то концертом в
Ленинградской филармонии я выслушал.
Так вот, в исполнении Андроникова, при всей его пародийности, Соллертинский
показался мне, если можно так выразиться, еще более Соллертинским, чем в своем
собственном исполнении.
...Потом я не раз слушал Андроникова. Старался не пропустить ни одного его
приезда в Москву. Не без некоторого удивления обнаружил, что при многократных
повторных прослушиваниях одного и того же рассказа интерес к нему не испаряется,
как этого вроде следовало бы ожидать, а, напротив, усиливается. Наверное, одна
из причин этого неожиданного явления заключается в том, что Андроников каждый
раз рассказывает чуть-чуть по-новому (чем отличается от великого трагика
Сальвини, который, по свидетельству Остужева, переданному нам тем же
Андрониковым, этого делать не умел). Словом, я быстро стал верным поклонником
дарования Ираклия Луарсабовича.
Но случая познакомиться с ним шее как-то не представлялось — да, в
сущности, и не должно было представиться: очень уж на разных, нигде не
пересекающихся жизненных орбитах мы с ним вращались.
И вдруг, пожалуйста, — вот он, такой случай: «Приходи. Будет
Андроников».
* * *
Пришел я в тот вечер после всех — долго добирался со своего аэродрома в
Москву, на Глипищевский переулок.
Раздеваясь в передней, я потянул носом и убедился, что по части ржаного
пирога все выданные мне авансы полностью выполнены. А в это время
Андроников — мне потом рассказали об этом другие гости, — услышав, как
я здороваюсь с хозяйкой, насторожился и решительно сказал:
— Кто это пришел? Я откуда-то знаю его голос.
И минутой позже, когда нас знакомили, произнес те самые слова, с которых я
начал свой рассказ:
— Мы с вами определенно где-то встречались. Я уже слышал ваш голос. Не
могу вспомнить, где именно, но помню, было это в домашней, уютной обстановке.
Знаете, что-то типа «у тети на именинах».
