– Да? – вскинула бровь женщина. – Кажется, тебя бортанули наконец? Это радует.
Впрочем, она и сама в это не верила. Смотавшись на кухню, Вадим поставил перед гостьей дымящуюся пиалу – с тем же ароматным колдовским чаем, заваренным загодя. Потом принялся раскладывать по тарелкам дань самой Алисы, уже становившуюся ежевечерней.
И тут по потолку гулко протопали, словно бы пробежала лошадь, – так, что задребезжали стёкла в окне и качнулась люстра.
– Господи, что это? – вздрогнула Алиса.
– Так мы живём: друг у друга на головах, – усмехнулся Вадим. – И едва не пихаемся локтями во сне, ибо кровати стоят вплотную, разделённые хилой перегородкой, – и кто знает, кто лежит рядом?
– Ах ты, кобель!..
– А когда из-за стены доносятся ахи да стоны – это ж песня! Кто на сытом Западе такое помнит?
– То ли ещё будет, когда переселят в людятник! – пригрозила она. – Допрыгаешься ты.
– Это называется социальное расслоение. Кому-то становится лучше, но большинству – хуже. И если бы воздавалось по заслугам!..
– Вадичек, я тебе нравлюсь? – сменила Алиса тему.
– Сегодня меньше, чем вчера. Опять прибавила кило.
– Это называется целлюлит.
– Расскажи тому, кто тебя не знает! Если б ты вкалывала в полную силу да ограничивала себя хоть в чём…
– Может, хватит болтать?
– А?
– Займись наконец делом.
– Как скажешь.
Пододвинув столик к диванному изголовью, Вадим уложил женщину на спину, а сам присел у неё в ногах, всё-таки решившись Алису разуть – она не возражала. Потом принялся её разминать, как и обычно, начав с дальних подступов.
– Осторожней! – с внезапным раздражением прикрикнула она, а когда Вадим отдёрнул руки, добавила мягче: – Больно же, дурачок!
Он и сам ощутил, как по пальцам хлестнуло разрядами. Ни фига себе! Такого перепада меж ними ещё не случалось.
– Ты где была сегодня? – спросил Вадим, настораживаясь. – В какую грязь опять влетела?
– Что ты выдумал!..
– Хватит, Алиса, шутки кончились! Думаешь, я смогу вечно удерживать тебя на краю? Если сама себя не бережёшь…
– О чём ты, Вадичек?
– О том, что с каждым днём ты уходишь всё дальше. Сколько сил я ни трачу на тебя, они проваливаются точно в прорву, ибо кто-то, на стороне, забирает у тебя ещё больше. Бог мой, Алиска, ведь ты закрылась от меня наглухо!
– Разве? – со странной улыбкой спросила она и слегка раздвинула колени: – А так?
– А так ещё больше, – ответил Вадим. – Ты старательно демонстрируешь открытость, но лишь играешь её, как одну из Студийных ролей.
