На этот раз за двадцать рублей довезли меня до самого Северного рынка. Я вышла прямо возле опорного пункта милиции. Вот туда-то мне и надо.
Менты из этого опорника, слава богу, были в курсе операции — Благушин ведь поднял шухер на весь город, не то что на весь Ленинский район. Поэтому долго объяснять, кто я, зачем, чем занимаюсь и откуда такая прыткая взялась, мне не пришлось. Ко мне сразу подсел толстый до безразмерности милиционер с желтыми тараканьими усами.
— Участковый Гуменный, — представился он, козырнув.
Все правильно, когда менты поняли, что об операции я знаю гораздо больше их, они автоматически причислили меня к начальству. Нехай будет так. Очень хорошо. Я, между прочим, давно заметила, что «частный детектив» звучит почти как «товарищ майор».
— Так вот, участковый Гуменный, — холодно произнесла я (раз приняли за начальство, надо подыгрывать), — мне нужен домашний адрес проживающего в вашем секторе Чумака Валентина Евсеевича.
— Минутку.
— Чумака Валентина Евсеевича, — повторила я ледяным тоном.
— Сейчас, сейчас, — Гуменный уселся за компьютер и принялся неловко шлепать толстыми пальцами по клавишам.
Я достала из-за пояса свою чудо-пушку и покрутила барабан. Посмотрела его на свет. Для пущей важности попыталась почистить мизинцем дуло. Сунула револьвер обратно и надменно, по-начальственному, прокашлялась.
В результате данные на Чумака Валентина Евсеевича я получила буквально через три минуты.
Сжимая в руке бумажку с адресом, я вышла на улицу. Что там у нас?
Ага, улица Лебедева-Кумача, дом сорок шесть, квартира семьдесят шесть. Да я даже знаю, где этот голубчик живет. Совсем недалеко. Я пересекла рынок, прошла мимо какой-то страшной забегаловки и углубилась во дворы.
Стоп. Вот здесь.
Несколько лет назад я жила тут и эти места помнила прекрасно.
Семьдесят шестая квартира.
Значит, вон тот подъезд, возле которого толпится стайка подростков. «Пролетарская молодежь» — с первого взгляда определила я. Район для них как раз подходящий. Пять-шесть парнишек, одетых в дешевые, на базаре купленные вещи. Курят, пряча сигареты в рукав, в то же время стараясь при этом выглядеть как настоящие мужики. Как настоящие мужики, громко смеются и матерятся.
Ничего не поделаешь, переходный возраст.
Меня они заметили издали, и чем ближе я подходила, тем пристальнее они меня рассматривали. Переговариваются друг с другом. Наверное, гадости какие-нибудь говорят. Сопляки, юношеская гиперсексуальность — дело жутко неприятное.
