Только сейчас я почувствовала, что погода прохладная. Осень, ничего не поделаешь. Я застегнула куртку.
Ну, Никуленко, ну, змей. Ему бы не художником, актером быть. Надо же, падла, как заморочил меня. Как родному поверила. Еще перед ментами напрягаться обещала. Дура. Дура я. Обвел, как малолетку, подлец. Так, выходит, и Нубина он завалил. В упор, небось не промазал, сука старая. А еще плакал передо мной. Нет, Григорий Львович, я уж постараюсь вас найти, если мне даже бабки за это не заплатят — все равно постараюсь.
С такими вот мыслями я подошла к шлагбаумной будке. Просто из интереса заглянула внутрь. Паренек лет шестнадцати-семнадцати, увидев мое лицо в окне, встал со стула и открыл рот. Я вошла.
— Привет, — говорю, — как зовут?
— П-петя…
Никуленко, что ли, его напугал? Или я такая страшная? Мальчик продолжал стоять. Я внимательнее посмотрела на него: одет он как-то странно — старая телогрейка, под ней маечка с какой-то эмблемой. И совершенно дико смотрелись на этом фоне его ослепительно белые джинсы, заправленные в валенки.
Я, очевидно, оторвала его от чтения — на столе перед ним яркой обложкой кверху лежала какая-то книга. Какая? Чейз. Джеймс Хэдли. Очень интересно. По этому поводу у меня созрела мысль.
Я взяла стоявший у стены стул, по-хозяйски прошла на середину комнаты, утвердила стул на некрашеном полу. Села. Паренек Петя попятился к противоположной стенке.
— Ты, Петя, не бойся, — вкрадчивым голосом произнесла я, доставая из кармана уже ставшее мне родным липовое эфэсбэшное удостоверение, — а лучше, Петя, скажи мне, ты видел мужчину, который сейчас остановил машину на шоссе?
При виде моей ксивы у Пети разгорелись глаза.
— Видел, видел! У него еще пистолет в руках был, он, когда к дороге подбежал, пистолет в карман спрятал. Потом машину остановил, — Петя на секунду задумался, — «Жигули», красного цвета, 69–24… Буквы не помню…
Честное слово, я чуть не упала со стула. Вот так новое поколение! Когда у меня будет сын, назову его Петей.
— Ты ничего не путаешь?
— Да нет.
Я подумала, что бы еще у него спросить.
— Работаешь здесь, Петя?
— Отцу помогаю.
Смотрел он на меня влюбленными глазами. Еще бы, это тебе не Джеймс Хэдли Чейз, тут все гораздо круче. Потому что — по-настоящему.
Ну, если уж играть роль, так играть ее до конца. Я встала со стула, подошла к пареньку и положила руку ему на плечо. Он выпятил грудь и, по-моему, встал на цыпочки.
— Спасибо тебе, Петя, — торжественно произнесла я, — за оказанную неоценимую помощь следствию.
