— Сегодня все воины были слабее раненых и все убиты, — сказал мальчик, разрывая в знак скорби рубашку на груди. — О, бедный мой дядя! Он убивал быка кулаком — и вот его зарезали как теленка! Да провалится заживо в ад черная изменница! Успеют ли теперь собрать войска в стране?! Бедный Давид!
— Бедная добрая тетушка Мариам, — плакала Манушак, распуская свои волосы. — Бедные мои подружки!
— Лейте слезы, бедные дети, не в моих силах их утереть, — сказал кто-то добрым голосом.
Дети увидели старого отшельника. Как изменилась их жизнь с прошлой встречи с ним! Горько плача, дети побежали навстречу старику.
— Вы измучены телом и душой, — ласково сказал отшельник. — Идемте со мной — вы отдохнете в безопасности в моей келье. А завтра я отведу вас в монастырь Хор Вираб, где вы получите пристанище, ибо у вас не осталось никого, кроме Бога. Даже нечестивые персы не смеют трогать Божьих обителей!
Отшельник привел детей в свою пещеру, где они уже однажды побывали. Он расстелил в углу несколько овчин и велел детям спать, а сам куда-то вышел из пещеры.
Манушак сразу уснула. А Тигран не мог спать. Страшные картины минувшей ночи гнали его сон. Что-то творится сейчас в крепости?
Отшельник, тихо ступая, вошел в пещеру с охапкой елгона в руках. Положив свою ношу на пол, он опустился на колени у входа, перебирая зачем-то мелкие камни, словно что-то отыскивая. Мальчик невольно наблюдал за ним. Отшельник вернулся в глубину пещеры, держа два небольших камня в руках. Сгребя легкие сухие ветви, он согнулся над ними и ударил одним камнем о другой. Посыпались искры.
— Святой человек!! — от изумления Тигран вскочил с теплой овечьей шкуры. — Неужели ты разводишь огонь?!
Отшельник вновь ударил камнем о камень.
— Бог простит меня, если я нарушу мой обет для того, чтобы согреть двух спасенных Им сирот и сварить для них горячей похлебки, — с доброй улыбкой произнес отшельник.
Веселые рыжие язычки побежали по ветвям. Кустарник ярко вспыхнул. Живое, радующее душу тепло разлилось по пещере.
Костер разгорался все ярче и ярче.
Персидский царь Шапур пировал в доме бдешха. Веселые крики пирующих заглушали плывший над крепостью скорбный плач: женщины стенали над убитыми. Еще не успели эти несчастные осознать, какая страшная судьба ждала их самих и их детей. Далекие дороги, ведущие из земли Наири в чужие пределы, ждали их. Судьба их обещала еще одну разлуку: матерей — с детьми, сестер и братьев — друг с другом. Совсем маленьким детям предстояло никогда не узнать родного языка, забыть свои имена. Рабство, ужасное рабство! Девушки завидовали подругам, успевшим наложить на себя руки.
