Но тратить время на споры с глупой старухой он не стал.
Что делать? Побежать к Давиду? Внезапно Тигран понял, что застанет друга объятым тем же тяжелым необъяснимым сном.
Странный грохот и шум донеслись внезапно со стороны ворот. Знакомый шум! Что это? Внезапно мальчик узнал: так шумела ведущая к воротам дорога прежде, в базарный день — множество шагов, стук, бряцанье, людская речь…
Персы! Княгиня открыла ворота персам! Вот зачем шла она в ночи! Вот зачем проверяла, спят ли часовые! Измена!
— Персы в крепости! — пронзительно закричал мальчик, выбегая на площадь. — Измена!! В крепость вошли персы!!
В домах захлопали двери. Послышались встревоженные женские голоса, плач, крики…
— Горе мне!! — жалобно зазвенел женский голос слева. — Проснись, муж мой!! Горе детям моим!
— Проснись, сын мой! — жалобно отозвался голос справа. — Проснись, защити свою старую мать!
— Отец, нам страшно, отец!!
— Любимый, открой глаза!
Крики звучали теперь отовсюду. Казалось, что сама ночь, исполнившись отчаянья, кричит множеством голосов.
Черная птица измены кружила над крепостью, словно стервятник, учуявший добычу.
А снизу, на ближних к воротам улицах, слышались уже другие крики: вопли отчаянья и ужаса людей, увидевших занесенное вражеское оружие. Торжествующими громкими выкриками на чужом языке оглашали ночь персы.
Улочку за улочкой заливало вражеское море, встречая лишь слабое сопротивление женских рук. То там то здесь вздымалась рука с кривым мечом или острым кинжалом над грудью спящих воинов. А они даже не замечали, что сон их переходит в смерть.
Широко раскрыв глаза смотрел Тигран, как выбегают на площадь первые вражеские солдаты. Вот они, персы — с качающимся огнем факелов в руках, не крошечные человечки, какими казались сверху, а настоящие, чернобородые, опъяневшие от крови. Мальчик увидел, что один из воинов, с окровавленного меча которого капала густая, черная в свете луны кровь, тащил за руку рыдающую девочку. Манушак! Завтра детей и молодых женщин свяжут веревками и уведут по раскаленным пыльным дорогам далеко, далеко в чужие края, где ждет их рабская доля!
«Я буду драться своим кинжалом: хотя он и невелик, меня убъют! Да, тех, кто защищается с оружием всегда убивают. Тогда меня не ведут в рабство!» — успел подумать мальчик.
Фигура одного воина, вышедшего из переулка, показалась мальчику знакомой. Странно пошатываясь, он брел очень медленно, обеими руками неся меч, как если бы тот был для него слишком тяжел. Это был не перс! Единственный не спящий воин из защитников крепости! Почти тут же мальчик узнал Давида.
