Токкафонди стоял рядом с Тротти.
– Нам звонили два раза, комиссар.
– Кто поднял на ноги пожарных?
– Наверное, Майокки.
– Добрались они сюда быстро.
– Первый раз позвонили сегодня в четыре утра, комиссар Тротти.
– Звонили в оперативный?
Токкафонди кивнул своей большой головой:
– Женский голос.
– И что сказали?
– Какая-то женщина позвонила по 113 и сказала, что видела у самой воды ворох одежды на одном из понтонов под Крытым мостом. – Молодой человек указал на то место выше по течению реки, где через нее перекинулся мост. До Тротти доносился оттуда грохот машин, от которых в подернутое дымкой утреннее небо поднималось грязное облако выхлопных газов. – Когда мы сюда приехали, только-только рассветало.
– Вы уже тут были?
– И ничего не нашли, – сказал Токкафонди. – Ничего.
– Ложный вызов?
– Мы так и решили.
– Чертово прошлое. – Тротти облокотился на ограду памятника.
– Простите, комиссар?
Тротти указал на бронзовую статую прачки:
– Тогда все было проще. Но ничего хорошего в нищете нет. Если ты бедствовал, тебе приходилось искать работу. А заполучив ее, ты не имел права жаловаться на беспросветный труд и разламывающуюся спину.
Токкафонди ничего не ответил. Только провел рукой по своему большому рту.
Тротти бросил взгляд на реку. Последние два лета были сухими, и зимой снега в Альпах было очень мало. Альпы зимой… Река обмелела, и вода старательно огибала недавно появившиеся в ней песчаные островки с травой. В буро-синей поверхности По неверно отражался город. Он поглядел дальше – на другой берег По, на набережную, на бетонные ангары, сооруженные для гидросамолетов дуче, и на собор. Купол его сиял, словно он уже окончательно свыкся с той зияющей пустотой, где некогда в течение девяти столетий возвышалась Городская башня.
– Красивую одежду носили тогда только богатые женщины. Там, откуда я приехал, девушки надевали на себя черный вдовий траур, не достигнув и двадцати лет. Никаких тебе бенеттонов или стефанелей, никаких магазинов дамских нарядов. – В голосе Тротти звучала горечь. – Стирали чужое грязное белье или работали по колено в грязи на рисовых полях – и себя от радости не помнили, что нашли работу.
Токкафонди пребывал в замешательстве.
– В девять часов опять позвонили, – проговорил он. – Та же самая женщина. В оперативном утверждают, что голос тот же. Снова сказала, что у реки валяется чья-то одежда. Майокки сразу же сюда поехал. – Он пожал плечами. – Оперативники и подняли на ноги пожарных.
