- Я просто пытаюсь сосчитать... - ответила она и добавила довольно равнодушно: - Вы еще молоды и поэтому, засыпая, не чувствуете себя одиноким, а если и возникнет подобное чувство, обнимете жену, и оно пройдет. Но всетаки попробуйте как-нибудь. Для меня это временами бывает хорошим лекарством. - Голос ее звучал сухо, и Эгути ничего не ответил. Женщина сказала: «просто пытаюсь сосчитать», но он подозревал, что при этом она рисует в своем воображении лица и тела мужчин, и для того, чтобы насчитать десять человек, ей требуется довольно много времени; да еще, наверное, в голову приходят разные фантазии. Эгути вдруг почувствовал сильный, возбуждающий чувственность, запах духов этой женщины, уже пережившей пору расцвета. Каким образом она представляла себе перед сном Эгути - это только ее дело, самого Эгути оно никак не касается, он не может ни помешать этому, ни высказать недовольство. Однако ему казалось неприличным, что сам того не зная, он служит забавой для этой немолодой женщины. И все же он до сих пор не забыл ее слов. Позже он стал подозревать, что женщина все это сочинила с целью подзадорить его, тогда еще молодого, пококетничать с ним, а еще позднее в памяти остались лишь ее слова. Ее уже давно нет в живых. И Эгути больше не сомневался в правдивости ее слов. Эта мудрая женщина, прежде чем ушла из жизни, представила себе, как ее целуют сотни мужчин. С приближением старости Эгути в бессонные ночи изредка вспоминал ее слова и на пальцах считал женщин, но не просто тех, с которыми бы охотно целовался, а чаще всего припоминал тех, с кем у него были близкие отношения. И этой ночью почудившийся ему от спящей девушки запах молока вызвал в его памяти образ возлюбленной давних лет. А может, наоборот, воспоминание о капельках крови на груди возлюбленной заставило его почувствовать запах, которого не было у спящей здесь девушки. Должно быть, рядом с этими спящими непробудным сном красавицами старики находят грустное утешение, погружаясь в воспоминания о женщинах из невозвратного прошлого; в душе Эгути разлился теплый покой, окрашенный печалью одиночества. Он легонько дотронулся до груди девушки, просто чтобы убедиться, что она не влажная; у него не возникло безумной мысли сделать так, чтобы девушка, проснувшись утром, увидела у себя на груди кровь и испугалась. Грудь девушки была красивой формы. Как это получилось, размышлял Эгути, что за всю долгую эволюцию живых существ только у представительниц человеческого рода грудь приобрела такую прекрасную форму. Не является ли красота женской груди высочайшим достижением человеческой истории?
