— Хорошенькое дело! А ваша чума? — спросила я удивленно. — Вы думаете, если пробирка разобьется где-нибудь, микробы будут выбирать только специалистов?
— Вот то-то и оно! — тяжело вздохнул он. — Поэтому то, что произошло этой ночью, — случай вопиющий! Кошмарный! Я даже не знаю, с чем его можно сравнить! За всю историю нашей лаборатории такого еще не бывало. Представляете, если в Тарасове вспыхнут эпидемии чумы, сибирской язвы и желтухи одновременно? Вы можете себе такое представить, а?
— Средневековье какое-то, — пробормотала я, смутно вспоминая про костры, на которых сжигали зачумленные трупы, какие-то особые телеги с колокольчиками, куда их собирали по городу, и еще что-то, прочитанное в книгах или увиденное когда-то по телевизору.
Но почему-то мне никак не удавалось перенести эти картины на улицы своего Тарасова, не хватало воображения.
И вообще — ужастик какой-то, причем с самого утра!
— Значит, вы хотите, чтобы я провела расследование дела о пропаже ваших пробирок вместе с вашим… товарищем?
Я чуть было не сказала — «сумасшедшим товарищем», но на ходу несколько сбавила обороты.
— Вот именно, — кивнул Адам Егорович. — Именно этого я и хочу от вас, дорогая Танечка. И еще — чтобы дело это от начала до конца осталось исключительно между нами.
— А вам известно, что у меня не районное отделение милиции и работаю я только за большой гонорар? — спросила я своего клиента напрямую.
Честно говоря, я приготовилась уже к тому, что сейчас Адам Егорович начнет громко и долго возмущаться и стыдить меня за то, что я не хочу бескорыстно спасти родной город от чумы, сибирской язвы и от какой-то еще не менее ужасной заразы. А потом он непременно толкнет речь про патриотизм, припугнет, что я сама, все мои родственники, знакомые, знакомые знакомых тоже в скором времени могут «зачумиться» или «заязвиться», или даже «зажелтиться…» И на этой ноте мы с ним преспокойно расстанемся.
Что-то не очень мне хотелось ввязываться в эту заразную историю — и других дел хватает!
Но Адам Егорович только торопливо запустил руку в свой бездонный портфель, выудил оттуда толстую пачку долларов и молча положил ее передо мной на стол среди своих бумажек.
— Вот, — сказал он. — Здесь должно хватить на все. Дело слишком серьезное, чтобы нам экономить сейчас и торговаться.
— Понятненько, — сказала я, с интересом разглядывая пачку купюр и пытаясь прикинуть, какая это примерно сумма. На первый взгляд — раза в три-четыре превышающая мои запросы. — А можно поинтересоваться: откуда у вас столько денег?
