Так размышляла я, наскоро приводя себя в полную боевую форму. К девяти сорока пяти — рекордно короткий срок! — я была уже готова распахнуть мою скрипучую детективную дверь.
Дрожащей рукой я набрала номер городского Управления внутренних дел, который мне даже пришлось вспомнить — так давно я им не пользовалась. Если этого шалопая нет на месте — что всего вероятнее, — это может сильно замедлить дело.
Как ни странно, понедельник начался с удачи: мне ответили, что старший лейтенант Папазян, кажется, где-то здесь и сейчас его поищут. Когда в милиции не знают, что позвонившая им молодая женщина является частным детективом, они могут иногда отвечать вполне вежливо. Я услышала, как голос на том конце провода, оторвавшись от трубки, крикнул кому-то: «Миша, посмотри там Кобеляна! Кажется, он ошивался в машбюро. Скажи, что девушка с красивым голосом просит его к телефону, а то не подойдет».
В течение семи минут, пока Папазяна вытаскивали из машбюро или откуда там еще, у меня было время по достоинству оценить ментовский юмор. Дело в том, что за Гариком Папазяном давно закрепилась слава одного из самых отъявленных бабников всего многотысячного отряда городской и областной милиции. И это была главная причина, по которой он к своим двадцати девяти годам все ходил в лейтенантах. Кроме того, имелись и другие причины, по совокупности которых Гарику было скорее всего не видать капитанских погон как собственной задницы. В частности, в отношениях со своими «подопечными» лейтенант милиции Папазян был не слишком-то разборчив в средствах.
Все это до сей поры сходило ему с рук только потому, что сотрудником он действительно был незаменимым. Многие, однако, считали, что рано или поздно Гарик плохо кончит. Пока же, судя по всему, с этим у него все было в порядке, ибо прекрасный пол щедро платил Папазяну взаимностью.
Мы познакомились с ним года три назад на какой-то вечеринке, и в первые же минуты мне пришлось выдержать бешеную атаку его мужского шарма. Когда же пассивной обороны оказалось недостаточно, мне пришлось принять более крутые меры. И только после этого Гарик не без труда осознал, что ему, видимо, придется записать меня в категорию друзей-приятельниц, минуя первую — и главную! — ступеньку. Впрочем, надо отдать ему должное: на такие великодушные поступки он тоже был способен. И для своих друзей Папазян-Кобелян мог сделать очень многое. С тех пор нам случалось два-три раза оказывать друг другу мелкие профессиональные услуги и остаться при этом вполне довольными друг другом.
