Усевшись в кресло, я с сомнением покосилась на черные шторы. Но оттуда, кроме музыки, слышалось теперь уже только сдавленное пыхтение, и я поняла, что с той стороны шпионы нам не угрожают.
— Там ничего не слышно, — подтвердила Ольга, заметив мой взгляд.
— Так вот, Оленька. Ты вляпалась в скверную историю. И втянула тебя в нее Натали Бутковская.
Ее водянистые глаза расширились. Я продолжала:
— Никакая я не ее подруга, слава Богу. Я частный детектив, зовут меня Татьяна. Но ты забудешь об этом сразу же, как только выполнишь мою просьбу, ты поняла? Это в твоих же интересах, детка. Если у тебя ненароком опять развяжется язык, как сегодня со мной, то следующим заходом к тебе придут из ФСБ. И спрашивать они будут не так вежливо, как я, и баксов тебе не дадут. Ты все поняла? — снова с нажимом спросила я.
Она смотрела на меня не мигая, язык у нее, как видно, прилип к гортани, но головой она все же кивнула.
— Надеюсь, ты понятливая девочка. Теперь слушай внимательно. Как только придет это письмо, ты отдашь его Бутковской, как вы и договорились. Но сначала его прочту я.
— Но как же…
— Тихо! Ты позвонишь мне вот по этому телефону, — я дала ей свою карточку, — я заберу письмо на полчаса, не больше, и верну его тебе в лучшем виде. Комар носа не подточит! После этого можешь смело отдавать конверт адресату. Сколько она обещала тебе за услугу?
— Пятьдесят долларов…
Я усмехнулась. Маленькая лгунья! Вряд ли больше двадцатки.
— Пусть так. Если сделаешь все, как я сказала, получишь от меня еще сотню. Но если я не заполучу это письмо — пеняй на себя! Я уже сказала, что тебя тогда ждет. Не будь дурой, Оленька. Мой телефон запомнишь и визитку уничтожишь или спрячешь в такое место, где ее никто не найдет. Словом, ни одна живая душа не должна знать, что я здесь была и о чем мы говорили. Тебе все ясно?
— Да…
— Все сделаешь?
— Да. Я сразу позвоню.
— Ну вот и лады. Да, еще… Этот Рафик — он кто?
— Фотограф… — Она посмотрела на меня удивленно.
— А я думала, каскадер! Я не про это. Кто по национальности? Татарин, что ли?
— Нет, азербайджанец.
— С Натали он знаком? С Бутковской то есть.
— Не знаю… Нет, наверное. Рафик тут недавно, всего год. Здесь раньше был другой фотограф, Женя Шпак. С ним Наташка и работала, пока не отхватила миллионера. Давно — лет пять-шесть назад.
— И куда этот Шпак подевался?
— Уехал в Израиль. А контору продал Рафику.
— И что же, ты, стало быть, тут уже давно обретаешься?
— Седьмой год…
— Значит, ты помнишь Наталью еще с той поры?
