Пассажиры просто задыхались от жары и отсутствия воздуха.
Кто-то пытался открыть окно в купе или в тамбуре, но проводница строго-настрого это запретила, объяснив, что выходящие теплые пары быстро осаждаются на рамах и превращаются в ледяные наросты, что выводит из строя оконные замки.
Изнемогая от жары, сбросив всю лишнюю одежду и отложив в сторону одеяло, я металась по полке. Казалось, что от жары расплавились даже мозги. О сне говорить не приходилось. И лишь когда поезд набирал большую скорость, в купе становилось чуточку прохладнее. Видно, из незначительных щелей, все-таки имеющихся в вагоне, начинал поступать холодный воздух снаружи. Но тогда дело усугублялось тем, что наш вагон, который шел практически в конце состава, начинало так трясти, что казалось, будто бы это не поезд, а корабль, попавший в сильный шторм.
В этом случае приходилось изо всех сил держаться за различные поручни и выступы вагона, чтобы не свалиться с верхней полки. В такие минуты я очень жалела, что отказалась от предложения Виктора поменяться местами.
Чтобы хотя бы на непродолжительное время уснуть, а было уже далеко за полночь, я немного приоткрыла дверь купе.
«В это время суток мало кто выйдет в коридор, — решила я. — А немного прохладного воздуха поступит, когда на очередной станции проводница откроет дверь вагона».
И действительно, когда поезд останавливался, двери вагона открывались и в купе поступала небольшая порция морозного воздуха.
После очередной остановки, которая длилась минут двадцать — двадцать пять, поезд снова набрал большую скорость. Получив таким образом небольшое количество благодатного воздуха, я подсунула руку под подушку, покрепче зацепилась за подвернувшийся выступ и закрыла глаза. Сон наконец-то одолел меня. Буквально уже в следующую минуту мне показалось, что кто-то грубо трясет меня за плечо.
— А ну, подъем, — услышала я сквозь сон. — Чего пялишься, сука?
Эти ласковые слова были явно адресованы мне. Тряхнув головой и сбрасывая таким образом остатки сна, я увидела в проеме открытой настежь двери купе бородатого мужчину огромного роста.
— А вам лежать, — продолжал командовать он, направив на моих соседей автомат. — Лежать, я сказал, — толкнул он Юрия, который попытался встать с полки.
Юрий откинулся назад и затих. Падающий из коридора свет хорошо освещал его лицо. В его глазах я успела заметить движение мысли, хотя большое тело оставалось без движения. Со стороны казалось, что происходящее его совсем не касается, но его глаза выдавали тот факт, что в данный момент в голове у него целый рой мыслей.
