Мне стало ясно, что это семейство ничего не знает о смерти Баулова или мать и сын хорошо играют свою роль. Я коротко рассказала о произошедшем. Матвеева-старшая при этом все время охала и вздыхала, сожалея о такой нелепой смерти, а красавец сын тупо смотрел в пол, периодически смахивая скатывающиеся из глаз редкие слезы и напрочь опровергая утверждение о том, что мужчины не плачут.
— Когда похороны? — задал он вопрос. — Сто лет его не видел. Хотел в гости зайти. Все как-то не собрался. А вот теперь… пойду.
— Куда ты? — закудахтала около своего чада мамаша. — Ты же с гриппом. Осложнение подхватишь. Мороз ведь на улице.
— Пойду, — заключил Матвеев. — Потеплее оденусь и пойду.
«Да. Этот красавец вряд ли может быть убийцей Баулова, — заключила я. — И для этого есть две причины. Первая — о смерти последнего он действительного ничего не знает. „Хотя, может, все же очень искусно играет?“ — снова заподозрил мой ехидный внутренний голос. И вторая — Матвеев настолько увлечен собой и своей внешностью, настолько непробиваем и туп, что ему доставит большие, неразрешимые для него проблемы даже сама мысль об убийстве кого бы то ни было. Этот отпадает», — сделала заключение я.
— А вы машину водите? — на всякий случай спросила я.
— Машину? — удивленно посмотрел он на меня.
— Что вы, милочка, — ответила за него мать. — Какую такую машину. Еще чего. Сашенька на автобусе и то не всегда ездит. Машину… Свят, свят, свят, — трижды перекрестилась она.
«Я права, и права на все сто. Этот не способен на убийство. Слишком ленив», — подытожила я и откланялась, пожелав здоровья хозяевам дома.
Я вышла из подъезда и направилась к своей «девяточке». Сев на водительское место, завела мотор и стала его прогревать. За то время, что я провела у Матвеевых, машина успела остыть, поэтому в моем распоряжении было несколько минут, чтобы подумать, принять решение о своих дальнейших действиях и маршрутах. Я достала из сумки пачку сигарет и закурила, разглядывая двор. Я успела сделать пару затяжек, когда из соседнего подъезда вышли две женщины и подошли к стоявшему неподалеку «Шевроле» серебристого цвета.
«О! Да это, кажется, мои знакомые», — мысленно отметила я.
И действительно, жена покойного Оксана Баулова, в черном длинном платье, которое было видно из-под коротенькой дубленки, в черной шапочке, уютно примостившейся на только что сделанной прическе, села в автомобиль справа, а маленькая юркая парикмахерша Люда пристроилась на место водителя.
