Меня заинтересовала дверь, ведущая из зала в другую комнату. За дверью явно кто-то был – она шевелилась, словно некто, прислонясь к ней ухом, стремится услышать все, о чем здесь говорится, но опасается распахнуть дверь пошире, чтобы его не застукали.
Заметив мой взгляд, фрау Эва оглянулась и предложила посмотреть картины и фотографии, висящие на стене. Я вспомнила, что я искусствовед, встала и начала разглядывать пейзажи и ангелочков в лепных рамках. Постепенно я подошла к интересующей меня двери. Она колыхалась уже явно. Не успела я придумать, что бы такое сотворить, чтоб открыть ее, якобы случайно, как, легко скрипнув, дверь сама распахнулась. Дамы, сидящие за столом, оглянулись и издали удивленный возглас. Дверь открылась в мою сторону, поэтому я не видела, кто вошел. Сделав шаг назад и в сторону, я заглянула в дверной проем.
В зал медленно вошел серый пушистый кот с бархатным бантиком на шее.
Я чуть не сплюнула с досады. Кот вышел из спальни. Видны были большая кровать, не заправленная покрывалом, и работающий телевизор. Фрау Эва встала, извинилась и закрыла дверь.
Наш визит к ней не затянулся, уже в восемь вечера на такси мы с Зигрид возвращались во Фрейман.
Зигрид отчитывалась о разговоре.
– Эва сама продала титул, к ней обратились из юридической конторы, она забыла название, но обещала поискать визитку. Все переговоры вел ее юрист, господин Маркельмайер. Полиция не препятствовала продаже, потому что суд признал смерть Георга результатом несчастного случая. Эва сказала, что ей очень нужны были деньги. Она правда небогата.
– У нее есть служанка?
– По утрам приходит одна женщина. Эва говорит, что так дешевле.
– А чем юристы объяснили свое предложение? И откуда они узнали, что титул продается?
– Таня, в газетах было напечатано про смерть Георга.
Я настояла, чтобы мы зашли в магазин перед возвращением в квартиру Зигрид. Мне точно было известно, что, кроме банки бобов, у нее в холодильнике нет ничего. А после этого пиршества у тетушки есть хотелось очень.
Примерно в половине десятого, после скудного ужина, когда я, выкуривая вторую сигарету, сидела в кресле, задрав ноги на его спинку, внезапно зазвонил телефон.
«Если у Георга уже появился заместитель, который может так поздно звонить, то в Зигрид я ошибалась по-крупному», – подумала я, и, прищурившись, стала следить за ней.
Пока Зигрид шла к телефону, всем своим видом она выражала недоумение. Взяв трубку и назвавшись, она позволила себе даже удивленно воскликнуть, да и сама я скинула ноги на пол и начала вслушиваться, хотя не понимала ничего.
