Лилечка освободила одну руку от портфеля, послушно взяла вилку и стала неуверенно водить ею над своей тарелкой. Видимо, прикидывала, с какого края ей следует начать, чтобы гора сохранила устойчивость и не рухнула на скатерть.
– Давай, помогу, – заявил Митюшка и вырвал у Лилечки из рук вилку. Зацепил какой-то кусочек и поднес к губам девушки.
– Митюшенька… – тревога в голосе хозяйки дома росла.
– Ма… – неожиданно произнес Павлушка.
Я покосилась на своего подопечного. Его лицо украшала довольная улыбка.
– Что, сыночек? – откликнулась тетя Маша.
– Пусть… – Павлушка с необычайно мудрым видом, почти по-отечески, кивнул в сторону Митюшки и снова занялся своим салатом.
Митюшке же тем временем удалось положить еду в послушно открытый ротик Лилечки.
– Вкусно, правда? – обрадовался младший брат. – Давай теперь твою сумочку куда-нибудь положим. Тебе же неудобно.
Митюшка сунул вилку обратно в руку Лилечки, проворно выдернул у нее портфель и, не глядя, швырнул его на маленький диванчик, стоящий возле окна. Девочка Веточка с интересом за этим проследила. Бросок оказался метким, и портфель занял свое место среди диванных подушек.
– Ну вот, – улыбнулся Митюшка. – Давай, ешь дальше.
Он снова сделал попытку вырвать вилку из рук девушки. Однако та, запоздало покраснев, вилку больше не выпустила.
– Я сама, – тихо прошептала Лилечка. – Спасибо.
– Ну, если тебе так удобнее… Слушай, а ты хакер?
Лилечка вздрогнула и испуганно уставилась на Митюшку.
– Нет, конечно. Я просто программист.
– Ну так ведь одно другому не вредит, правда? – и младший брат заговорщически ей подмигнул.
– Не знаю… Взлом программ – преступление. Это очень нехорошо, этим нельзя заниматься. А как ты догадался, что я программист? – опять-таки запоздало удивилась Лилечка. Судя по всему, она вообще частенько запаздывала.
– Я не догадывался. Я просто очень этого хотел, – заявил Митюшка. – А когда чего-то очень хочешь, то это обязательно сбывается.
– Правда? – обрадовалась Лилечка. – Ты такой хороший…
И она, снова покраснев, уткнулась в свою тарелку.
Тетя Маша какое-то время подозрительно за ними наблюдала. Потом перевела дух и с наигранной радостью предложила:
