Однако… Голова у парня, даже больная, работает. Его бы мозги да определить для хорошего дела… Но сказать то же о его подружке-подельщице было нельзя.
— Да мне по барабану! — не унималась Оксана. — Кого ты слушаешь? Тебе по башке двинули, так ты последние мозги потерял.
— Одевайся, тебе говорят! — повысил голос ее спутник. — И заткнись. У меня голова и правда раскалывается. Одевайся же!
Но Оксана не желала внимать голосу разума. С воплем раненой львицы она бросилась на меня, как будто собиралась по меньшей мере разодрать. Поэтому мне пришлось принять меры.
Я отшатнулась в сторону, и скандальная девка пролетела мимо меня, приложившись носом о стенку. Гладкая бежевая поверхность импортного пластика оказалась измазанной кровью, словно художник-абстракционист приступил к созданию новой картины и сделал первые пробные мазки.
Затем наступило время слез, проклятий и обещаний посчитаться в недалеком будущем. Но вскоре в нашем купе наступила тишина, сопровождавшая действия «сладкой парочки», которая наконец привела себя в порядок, собрала вещички и двинула к выходу. Я провожала бывших соседей, желая убедиться в том, что они действительно покинут вагон.
В коридор вышла проводница, протирая заспанные глаза, и страшно удивилась.
— Вы что же — выходите? Уже?
— Какая остановка сейчас будет? — спросила я.
— Станция Апрельская.
— Вот сюда нам и надо, — произнес Иван, по-прежнему периодически касаясь рукой головы. Наверное, ему казалось, что такими касаниями он избавит себя от болей.
— Как хотите, — пожала плечами проводница.
Через несколько минут поезд замедлил ход и остановился. Русские Бонни и Клайд подхватили вещички и стали спускаться по ступенькам. Оксана повернула ко мне свое пылающее неправедным гневом лицо и мстительно произнесла:
— Еще встретимся…
— Всего хорошего, Оксаночка! — улыбнулась я. — Как приедем, позвоним вам! До встречи!
«Двое из ларца» направились к неказистому зданию вокзала, уже не оборачиваясь, а я смотрела им вслед.
— Непонятно, — произнесла проводница. — Билеты-то у них до конечного пункта следования.
— Бывает, — произнесла я. — Передумали и решили разнообразить свое путешествие.
Проводница подозрительно взглянула на меня.
— А может быть, причина в другом?
— Не знаю, — был мой ответ. — Не имею ни малейшего понятия.
И я вернулась в купе.
— Они уехали на поезде, только что запрыгнув в тринадцатый вагон, — сообщил Николаю Марчуку худощавый мужчина с ямочкой на подбородке и темными волосами, падающими на глаза, посланец продюсера. Его доверенное в начавшейся игре-охоте лицо. Посланца звали Игорем Селезневым. Он состоял на службе у Марчука в качестве «заместителя по внеслужебным делам». Формулировка принадлежала самому Николаю Сергеевичу, и только он один знал, что она означает. Игорь получил неплохое образование в юридическом институте, но ментом не стал. И вообще по юридической линии не пошел. Владел огнестрельным, холодным и психологическим оружием. Знания были приобретены в институте, но поставлены на службу обществу не были.
