— Стоп! — говорю я. — А как же следы насилия? Без них ничего не докажешь!
Без лишних разговоров Иван повернулся ко мне спиной. Мы увидели на его затылке огромную шишку размером с половинку яблока средних размеров. Вот, оказывается, какую бабочку он прикрывал розовой кепкой.
— Это у меня с детства осталось. Была черепно-мозговая травма, делали операцию, но после нее осталось такое вот образование.
— И сейчас болит? — спросила я.
— Побаливает, — кивнул Иван. — Но самое главное, народ верит, что меня только что стукнули по башке. Я лью слезы, держусь за голову, мне делают примочки и, самое главное, сочувствуют.
— Здорово! — произнесла я. — А как насчет награбленного?
— Прячу в коридоре. Под окнами вагона есть что-то вроде забирки, небольшая ниша, так я заранее делаю в ней тайник. Быстро прячу пистолет, маску, бейсболку и деньги. Потом падаю на пол. Собирается толпа, меня приводят в чувство. Ну вот, все рассказал. Надеюсь, это останется между нами. Здорово вы мне по голове стукнули, я даже не успел ничего сделать. Думал, все спят как сурки, а получилось наоборот.
— Еще один вопрос. Пока мы были в вагоне-ресторане, вы проверяли наши вещи?
— Просмотрели мельком, чтобы знать, где что искать. Кроме барахла, ничего не увидели. Тогда подумали, что деньги при вас и придется применить силу. Вот и применили… — горестно произнес Иван. — Вы кем работаете, если не секрет? С криминалом не связаны?
— Связаны, — кивнула я. — Только деталей вам не расскажу, ни к чему это. А теперь вношу такое предложение: возместите нам моральный ущерб.
— Еще чего! — зашипела Оксана. — Мы у вас ничего не взяли, так что закройте варежку!
Я пропустила ее слова мимо ушей, потому что предпочитала разговаривать с тем, кто желал со мной общаться.
— Достаточно будет того, — сказала я, обращаясь к Ивану, — чтобы ваша парочка покинула поезд на следующей станции.
— Ты что! Офонарела? — крикнула мне в лицо Оксана. — Мы едем туда, куда нам надо! У нас билеты куплены, в конце концов.
— Это будет справедливо, — продолжала я, по-прежнему обращаясь к Ивану. — Лично мне просто неприятно ехать с вами в одном поезде, не то что в одном купе. Постели можете не сворачивать.
Парень поднялся с кушетки.
— Без проблем. Виноваты — значит, виноваты. Ничего не поделаешь.
— Придурок! — закричала на него Оксана. — Я никуда не пойду, слышишь? Не пойду!
— Одевайся, — сказал Иван. — Билеты перекомпостируем и поедем дальше. Пойдем в медпункт и скажем, что мне плохо, голова болит, не могу следовать на этом поезде. Думаю, нам пойдут навстречу.
