Главное — умело принять уверенный вид. Классический принцип, сформулированный еще Остапом Бендером, — «действовать смело, поменьше спрашивать, побольше цинизма, людям это нравится» — действовал безотказно почти всегда. Я надела парик и через минуту преобразилась в молодую, несколько стервозную врачиху с очками в тонкой модной оправе.
Перед самым выходом я в последний раз бросила взгляд на себя в зеркало заднего вида, оценила проделанную над собой работу и вышла из автомобиля. На улице было довольно прохладно, однако я не взяла плащ из салона автомобиля, а осталась в легкомысленной для такой погоды кофточке.
Дойти до «черного» входа было делом нескольких секунд. Я раскрыла скрипучую и разболтанную дверь, а затем проскользнула в полумрак подсобки. Еще не успев полностью привыкнуть к темноте, я достала из захваченного с собой пакета накрахмаленный халат и быстро надела его. В легкой кофточке под ним я выглядела так, что было совершенно невозможно подумать, будто я пришла с улицы. Для полной убедительности я также извлекла из пакета приобретенный специально для таких случаев фонендоскоп и непринужденно, словно модный шарфик, повесила его на шею.
Сложенный пакет полетел в темный угол, а я уверенной походкой проследовала в центральный холл больницы. Расположение коридоров и многочисленных дверей «второй городской» было мне неплохо знакомо. Мне довелось несколько раз побывать здесь раньше, а посетив однажды какое-нибудь здание, его планировку я уже не забывала.
На первом этаже располагались приемное отделение, лифты и лестничные пролеты, ведущие наверх и в стороны по многочисленным отделениям. Здесь же была и справочная. Но воспользоваться ее услугами мешало то обстоятельство, что ни фамилия, ни настоящее имя Аркаши мне не были известны. Это, конечно, в некоторой степени затрудняло мою задачу, но, разумеется, ни в коей мере не могло меня остановить.
— Да подождите вы немножко, в конце концов, — из дверей приемного раздался раздраженный голос, обращенный к престарелой бабке, бестолково порывавшейся пройти в закрываемую перед самым ее носом дверь. — Сейчас врач освободится и займется вами, — продолжил голос в ответ на ее причитания.
Я ускорила шаг, почти пролетела мимо ряда унылых, с выражением безнадежной тоски и ожидания лиц вдоль стены и успела проскочить в дверь, прежде чем на ней щелкнула задвижка с обратной стороны. Я зашла внутрь приемного отделения. Картина, представшая моим глазам с самого порога, была совершенно типичной для любого женского коллектива. На задвинутом в угол столе стояли чашки, тарелка с бутербродами и заварной чайник с отбитым носиком. Но весь медицинский персонал в виде трех молодых медсестер, не считая ту, что стояла в дверях рядом со мной, занимался обсуждением нижнего белья.
