Но это было уже моей заботой. Точнее, мерой моего профессионализма. Практически от человека можно узнать все, даже не прибегая к насилию. Надо только уметь спрашивать и, самое главное, очень внимательно слушать. Проблема заключалась лишь только в том, что для того, чтобы слушать, времени необходимо значительно больше, чем для того, чтобы просто задавать прямые вопросы. А времени часто не хватало.
Но для специалиста с моим уровнем подготовки времени хватало всегда. В Ворошиловке отрабатывались очень жесткие методы получения или, точнее, выбивания информации. Существовали твердые временные нормативы для допроса пленного. В ход шло все: от убеждения и гипноза до импровизированных пыток.
— То, что вы узнаете от пленного, это — часто ваша жизнь, это — успех операции и возможность без потерь вернуться к своим, — неустанно вдалбливал в наши головы инструктор по предмету со специфическим названием «специальные методы получения информации». — А потому противник, попавший в ваши руки, должен рассказать вам все. Причем правду, только правду и ничего, кроме правды. Даже абсолютно точно зная, что после этого в живых его все равно не оставят.
В составе «Сигмы» мне не раз приходилось брать «языка» и получать от него сведения. Так что в том, что Аркаше придется рассказать все, сомневаться не приходилось.
Сквозь ворота, находившиеся под охраной сторожа-пенсионера в кирпичной будке, я въехала на больничный двор «второй истребительной».
Асфальтированная площадка рядом со входом была довольно плотно заставлена машинами. Тщательно маневрируя, я проехала сквозь нее и пристроила свой «Фольксваген» на заднем дворе. Я заглушила мотор, достала сумочку, внешне похожую на большую косметичку, и принялась за работу. В сумочке находился мой походный гримерный набор. Я справедливо полагала, что не стоит появляться перед Аркашей в своем собственном обличье. Было бы совершенно невозможно предсказать его реакцию на мое появление. Поэтому я решила слегка изменить свою внешность.
Я часто прибегала к гриму и переодеванию, чтобы получить необходимую информацию и при этом остаться неузнанной в целях собственной же безопасности.
Бывать в различного рода медицинских учреждениях мне приходилось не один раз. В зависимости от целей визита и степени закрытости посещаемого учреждения я изображала из себя либо медсестру, либо недавно принятую на работу санитарку. Что касается «второй городской», то она была местом практически свободного посещения. Разумеется, в определенные часы. Поэтому, немного подумав о том, кем мне стать на этот раз, я остановила свой выбор на враче, как на человеке, обладающем достаточной властью, чтобы требовать и получать необходимую информацию.
