Решив, что разумнее ничего не трогать, я лишь заглянула в ванночки с водой, где плавали проявленные фотографии. На одной из них я увидела знакомое лицо. Ну конечно же, это моя очень давняя знакомая!
Я прожила на этом свете уже почти тридцать лет, но каждый раз, видя себя со стороны, еще удивляюсь. Батюшки, да неужели это я?
Ведь в зеркале я выгляжу совсем по-другому! Впрочем, на этом снимке я действительно была не совсем похожа на себя — так, невзрачная бабенка рядом с Василием Ивановичем Довженко в холле гостиницы возле лифта.
Да-да, тогда, помнится, щелкали вспышки фотоаппаратов — снимали молодоженов.
Все-таки Федя, царство ему небесное, был профессионалом — умудриться присоединить щелчок своей камеры к множеству таких же звуков — это надо уметь. Помнится, нас учили в отряде «Сигма»: умный человек прячет лист в лесу, а камень — на берегу моря. Ширяев поступил точно так же, пристроившись за спинами друзей жениха и невесты и запечатлев нас с Довженко.
Остается всего ничего: узнать, кто его для этого нанял. Чем я, собственно, и занимаюсь.
* * *
Слава Богу, мне удалось избежать неприятной во всех отношениях встречи с милицией.
Разумеется, я смогла бы от них отбояриться, но, господа, тратить свое драгоценное время на изнурительные объяснения с враждебно настроенными по отношению к тебе людьми — удовольствие ниже среднего.
Я дождалась, пока вахтерша-пушкинистка покинет свой пост — все мы люди-человеки и рано или поздно приходится наведываться в сортир — и тихой мышкой выскользнула из заводского общежития.
С улицы я позвонила по ноль-два и быстро сообщила им о своей находке.
На неизбежные в таких случаях вопросы о фамилии я отвечать не стала, а на предложение еще раз медленно и внятно повторить информацию и вовсе не среагировала. Эта уловка стара, как мир, могли бы выдумать и что-нибудь поновее. Пока у тебя переспрашивают каждое слово, к будке автомата уже мчится на всех парах машина с мигалкой, а ты, как дурак, втолковываешь этим «непонятливым» диспетчерам, что же ты такое обнаружил и по какому адресу.
Я была более чем уверена, что вахтерша не сможет дать внятное описание моей внешности.
Даже если бы бабуся в телогрейке и обладала фотографической памятью, то все равно милиция получила бы портрет, весьма далекий от реальности.
Дело в том, что перед походом в общежитие я решила на всякий случай подстраховаться и соответствующим образом поработала над своей внешностью.
Как мало нужно подручных средств, чтобы измениться до неузнаваемости!
