— Давай уедем отсюда, — чуть слышно прошептала она мужу.
— Ты что? — удивился Артем. — С какой это стати? Не-ет, даже и не думай…
— Мне страшно, — настойчиво говорила Вера. — Я… я не знаю, что со мной, но я боюсь. Я хочу домой, в город. И чем скорее, тем лучше.
— Вера, возьми себя в руки, — тихо и внятно произнес Артем. — Здесь люди. Что они о тебе подумают, а? Ведь ты же не такая…
Артем Погодин наверняка хотел сказать что-нибудь вроде «дура» или «истеричка», но, поразмыслив, выбрал вариант помягче.
— …не такая нервная.
— Ты не понимаешь, ты ничего не понимаешь, — прерывисто шептала Вера.
— Но ведь мы же здесь не просто так, — Артем взял ее голову в свои ладони, заставил поднять подбородок и внимательно посмотрел Вере в глаза.
Она попыталась отвести взгляд, но Погодин снова развернул ее лицо к себе. Казалось, его сильные руки могут запросто свернуть ей шею.
— Мы так долго ждали этой поездки, — проговорил он с максимальной убедительностью. — Вспомни, ты же сама мне говорила: здесь то, что надо. И тут мы можем сделать то, к чему так долго готовились.
— Да, — как загипнотизированная, посмотрела на него Вера. — Ты прав.
— Мы начнем завтра же, — внушал он ей. — И все будет хорошо.
— Хорошо… — повторила за ним Вера. — Ты прав. Но… но мне все равно страшно…
Погодин тяжело вздохнул и, опустив руки, принялся управляться с ужином.
Вера почти ничего не ела в этот вечер — сидела, нагнувшись над тарелкой, и от силы раза три поднесла ко рту вилку со спаржей.
Я заметила, как две слезинки скатились по ее щекам и плюхнулись на скатерть возле солонки.
Эта ночь прошла без каких-либо приключений, если не считать налетевших в комнату комаров, которые то и дело будили меня своим пронзительным звоном, кружа почему-то все время над правым ухом.
Комендантшу Оленьку больше не мучили кошмары, и я в общем-то благополучно проспала эту ночь.
Мне приснился тот же сон — снова постояльцы корпуса бежали по дороге, а сверху на них сыпались камни. И снова я знала, что один из булыжников-метеоритов рухнет кому-то на голову, а я не смогу спасти этого человека, потому что от меня было скрыто, кто окажется жертвой.
И что любопытно — я не могла сосчитать во сне всех присутствующих.
Я твердо знала, что по дороге бегут все обитатели первого корпуса, и одновременно была столь же твердо уверена, что кого-то из них не хватает.
Это противоречие было настолько явным, что я мучилась во сне, пытаясь понять, что же это означает, — увы, безуспешно.
