— Какого рожна ты ее впустил?! — заорала я в трубку, не сдержавшись. Рука сама ощупывала бок в поисках кобуры с револьвером. Случай вопиющий. Ни один клиент не доводил меня до такого состояния, как сейчас.
— Я не хотел ее впускать, но у нее был ключ, — сказал Феофанов в трубку и тут же крикнул девушке, что уже идет, и продолжил: — Она открыла дверь и ну шарить по дому. Я вышел, потому что она подбиралась к вашей сумке. Ну потом, это… пришлось ее отвлекать, чтобы не лазила, где не надо.
— Грим на вас? — перебила я его.
— Она мне нос из озорства оторвала, — грустно признался Феофанов. — Сказала, что он мне не идет.
— Да чтоб тебя, — заскрипела я зубами. — Утром гоните ее в шею, но тактично, чтобы не обидеть. Уверена, вы сможете.
— Хорошо, сделаю, — пообещал Феофанов. — А вы приедете?
Я посмотрела на часы:
— Нет, уже половина двенадцатого. Мое позднее появление может привлечь внимание. Закончу здесь дела, а завтра с утра приеду.
— Привезите еды, — попросил Феофанов, — а то все закончилось.
— Хорошо. До завтра. — Я отключила телефон и пробормотала в пустоту: — Вот жрет, ходячая проблема, не напасешься.
В комнату заглянула тетя Мила:
— Женя, что, не спится?
Я кивнула:
— Работала, вот и не заметила, что скоро полночь.
— Ты так много работаешь, изнуряешь себя этим спортом, а ведь организм не железный, — сказала она с такой печалью, что у меня перехватило дыхание.
— Тетя, ты чего это вдруг? — спросила я. У меня в душе появилось тревожное предчувствие, что она скажет сейчас что-то нехорошее. Что, если с отцом что-то? Конечно, я его не простила и не прощу за его поступок, за то, что после смерти матери он так быстро женился. Однако, несмотря ни на что, он оставался моим отцом.
— Да мне просто что-то взгрустнулось, — призналась тетя Мила. — Стала думать о тебе, о твоей непутевой жизни.
— Обо мне не волнуйся. Все отлично, — выдохнула я с облегчением. Тетя время от времени заводила эту пластинку, поэтому можно было расслабиться, но тревога почему-то не исчезала.
— Я заберу бокал и тарелку, — помедлив, сказала тетя. — Заканчивай свои дела и ложись спать.
Я сказала, что сейчас так и сделаю. Некоторое время я повторно просматривала дела Никиты, старалась найти еще какую-нибудь зацепку, потом бесцельно шаталась по комнате, вычисляя причину своей необъяснимой тревоги. У Феофанова проблем нет. Сам только что звонил. Эта настырная дочка Галины! Лезет и лезет, куда не надо. Подобное внимание может оказаться опасным. Из-за нее все же придется сменить место проживания, и сделать это надо завтра с утра, это я решила твердо. Только моя тревога была не о жилье. Она появилась после разговора с тетей. Но что она такого сказала? Я ломала голову совершенно напрасно. Здравых идей мне не пришло.
