Мочалов заметно побледнел, однако по-прежнему не желал сдаваться.
— Если у вас есть твердые доказательства, то арестуйте меня, — произнес он с мрачным решительным видом. — Если нет постановления на мой арест, то не желаю вас видеть в своем кабинете. Вы сами уйдете или я попрошу вас вывести?
— Вот постановление на ваш арест, — показала я Мочалову состряпанную накануне бумажку. — Я уйду и вернусь с этой бумажкой и автобусом спецназа. Вы опасный преступник.
Мочалов молчал, потом, внезапно взорвавшись, заорал, весь красный как рак:
— Нет у вас доказательств! Это ложь! Наглый шантаж! Вымогательство! Возвращайтесь и арестовывайте меня!
Поняв, что разговор окончен, я с видом победителя удалилась.
В кабинете рассвирепевшего Мочалова осталось подслушивающее устройство. Вся эта возня с постановлением позволила мне прикрепить «жучок» под столешницей. Приемник сигнала лежал в сумочке, прикрепленный к цифровому плееру. Остановившись на лестничной площадке второго этажа, я вытащила из сумочки наушники, проверила качество сигнала и нажала на запись. Коли Мочалов действительно виновен, он немедленно должен броситься звонить своим сообщникам или предпринять какие-либо другие действия. Это, конечно, все в теории. Как будет на практике, предсказать трудно.
Выйдя из охранного агентства, я перешла улицу, прошла вдоль дома и свернула за угол, где находился шкаф электросвязи. Конечно, я понимала, что неподобающе одета для этого, но не было времени переодеваться в форму работника РУС. Поэтому, выждав время, когда на улице поблизости никого не оказалось, я вскрыла распределительный шкаф, по старым заметкам нашла нужную пару и повесила на нее еще одно прослушивающее устройство с возможностью записи на пленку. Плеер с приемником я спрятала здесь же, в шкафу, так как прибор имел ограниченный радиус действия из-за небольшой мощности, а искаженная помехами запись мне ни к чему.
Хорошо закрыв дверцу шкафа, я поспешила уйти с этого места, решив вернуться за записью вечером. Главное, чтобы раньше меня аппаратуру не нашли настоящие связисты.
Вторым пунктом программы стояло посещение онкологического центра. Там работала старшей медсестрой жена Мочалова Варя, согрешившая с моим клиентом. В больницу проникнуть было несравненно легче, чем в охранное агентство. Никто не пытался задержать работника прокуратуры, напротив, каждый старался помочь. Меня проводили в пустую процедурную. Туда же пришла и Варя, вернее Варвара Мочалова, тридцатилетняя женщина крупного телосложения с задумчивыми серыми глазами. Из-под белой шапочки выбивались пряди осветленных волос. Верхняя пуговица на халате была расстегнута, демонстрируя внушительных размеров грудь и краешек черного бюстгальтера.
