— Хорош сопли тянуть. Пошли со мной, дорогая.
Саша заплакала в голос, закрыв лицо руками. В ней что-то разом надломилось. Она поняла, что самого худшего ей не избежать…
* * *
В комнате на втором этаже, меблированной только одной большой кроватью, платяным шкафом и ночным столиком с зажженной лампой, терпение насильника окончательно истощилось.
— Ты хочешь, чтобы я сделал это один или позвал остальных?
— Пожалуйста, не зови, если ты человек, — опустив голову низко-низко, бормотала Саша.
— Расстегни сама, ты ведь не хочешь прийти домой в разорванной одежде. Что ты тогда скажешь маме? Будешь паинькой — и все кончится хорошо. Будешь кочевряжиться и дальше — на круг пущу, всех четверых обойдешь, поняла, дрянь?!
Жирная потная рука на несколько секунд с силой сдавила ей горло. Сопротивляться больше не было сил. Он расстегнул «молнию» на ее джинсах и сдернул их вместе с бельем…
Саша вся сжалась и крепко зажмурилась, чтобы не видеть раскрасневшегося лица парня, шумно сопевшего от усердия и лапавшего ее нагое тело. Он брал ее грубо, мощными рывками. Саша уже не плакала — она молилась про себя, чтобы все кончилось поскорее.
«Только бы уйти отсюда… Только бы уйти… Где-то здесь есть поезд, железнодорожная станция… Рельсы… Я жить не буду…»
…Когда она оделась (вместо разорванной блузки Руслан милостиво кинул ей чей-то старый свитер, который нашелся тут же, на полках страшно скрипящего шкафа), он вывел ее на темную улицу. Подталкивая жертву впереди себя, прошел мимо машины, провел через какую-то лесополосу (Саша шла, переставляя ноги, как марионетка, ей уже было все равно, куда и зачем) и остановился на обочине шоссе. Уже начинало светать.
— Ну, что? Пришла в себя? — Ее грубо развернули, ненавистная рука сжала лицо, заставила посмотреть в глаза своему насильнику. — А я и не знал, что ты такой питекантроп. Сколько тебе лет, маменькина дочка? Восемнадцать? Двадцать?
— Шестнадцать, — прошептала Саша.
— А-абалдеть! В твои годы — и быть девственницей! Первый раз такое слышу вообще. Надеюсь, ты не в обиде на меня за то, что я забрал у тебя этот маленький пустячок? — хохотнул он. — В конце концов, мы же делали это вместе! Искореняли твою девственность, как порок половой неграмотности!
Он довольно заржал и оттолкнул Сашу, словно ненужную вещь или сломавшуюся, давно надоевшую ему игрушку. Спотыкаясь и чувствуя, что донельзя ослабевшие ноги вот-вот откажут ей, девушка побрела по обочине. Насвистывая, Руслан направился в обратную сторону.
