— Кто-то сделал дубликат ключей от квартиры Светланы. Я осмотрела замок, обрати внимание на эти царапины, видишь? — Порошин посветил себе фонариком и кивнул:
— Вижу. Думаешь, сначала замок пытались вскрыть посторонним предметом?
— Нет. Думаю, что тот, кто раньше входил в квартиру Мордакиной со старым комплектом ключей, не знал, что она поменяла замки, и попытался имеющимися ключами открыть дверь. Но ключ, разумеется, застрял, и, когда его извлекали из замочной скважины, оставил вот эти царапины.
— И о чем это нам говорит? — Владимир пытался проследить ход моих мыслей.
— С ключей Светланы совсем недавно сделали слепок. Я проверяла, ключ пахнет мылом.
— Преступник вымыл ключ с мылом, после того как сделал оттиск, чтобы не оставить никаких следов, — заключил Володя.
— Скорее всего. Причем заметь, слепок могли сделать только во время съемок, когда Мордакина оставляет свою сумку с ключами в незапертой гримерке.
— Да это мог сделать кто угодно, от уборщика до режиссера. Людей-то вокруг сколько.
— Не знаю, говорила тебе Света или нет, но у них на студии все строго, посторонних не пускают. Она даже сомневается, что сможет меня туда провести. Это во-первых. Во-вторых, после событий с изрезанной в клочья постелью Мордакина при всех обсуждала эту тему и о том, что она поменяла дверные замки, тоже говорила прилюдно.
— Тогда почему же этот неизвестный пытался открыть дверь старыми ключами?
— Думаю, этот кто-то связан с Мордакиной по работе, но он не тот человек, с которым она будет откровенничать, делиться происходящим. И не тот, кто все время болтается на студии и слышит все, о чем говорят. Думаю, это человек приходящий, и он не знал, что замки в двери поменяли.
— Я так понимаю, ты собираешься познакомиться с коллегами Мордакиной?
— Собираюсь.
— Ладно. — Порошин тяжело вздохнул. — Я уже понял, из города тебя не выставить…
— Не выставить.
— Ну, тогда делай мне кофе, завтра ознакомлю тебя с делами погибших девушек.
— Спасибо, друг. — Я хлопнула его по плечу. — Иди, бери мой кофе, так и быть. Себе я новый сварю. — Я закрыла входную дверь, и мы проследовали в кухню. Порошин сел за стол и сделал маленький глоток кофе из моей чашки.
— Так он уже остыл, — возмутился Владимир, отставляя чашку в сторону.
— Сам виноват, долго думал. Теперь пей остывший кофе, — усмехнулась я и подлила в турку кипяточка из чайника.
Утром следующего дня.
Оторвать Мордакину от подушки оказалось делом непростым. После изрядной доли «успокоительного» она так крепко заснула, что мое назойливое шуршание в комнате нисколько ее не беспокоило. Несмотря на то что я планировала начать день пораньше, чтобы успеть как можно больше, после ночного происшествия позволила Светлане поспать подольше, но в начале девятого утра уже решительно принялась ее будить.
