— Ну, во-первых, — я укоризненно посмотрела на Владимира, он даже поежился, — это дело уже мое, и я сама буду решать, куда нам ехать и что делать. А во-вторых, как ты собираешься искать этого ненормального? — поинтересовалась я, наполняя чайник водой из-под крана. — Никаких толковых зацепок. Нет, это плохая идея. Лучше мы с Мордакиной останемся здесь, она будет вести привычный образ жизни, а я буду рядом. Только так мы сумеем найти того, кто ее преследует.
— Нет, ну это, конечно, правильно, но не безопасно, — протестовал Порошин. — Я понимаю, это дело твое, но я волнуюсь — не за тебя, за Свету волнуюсь. Ты же знаешь, что случилось с теми двумя девушками, для которых подобная игра плохо закончилась.
— Кстати, что касается тех девушек. Я хотела бы поподробнее узнать о них, о последних событиях накануне их гибели, ну и об обстоятельствах гибели, разумеется. Организуешь?
— Женя, я же тебе говорил, там и дел-то как таковых нет. Оба случая пошли как суицид.
— Но что-то же все-таки есть.
— Что-то есть.
— Вот это что-то я и хочу знать.
— Ладно, но есть условие, — Владимир решил заключить со мной сделку, — я тебе даю дела для изучения, а ты изучаешь их в компании Мордакиной где-нибудь под Феодосией. Идет?
— Нет, не идет, у меня другое условие. Ты даешь мне дела, имена, адреса, все, что связано с погибшими девушками, а я тебе за это сделаю кофе. — Я потрясла перед лицом Владимира банкой с ароматным молотым кофе. — Натуральный, как ты любишь. — Я кокетливо подмигнула майору милиции.
— Женя… — Он недовольно прищурил глаз.
— Володя, ну подумай сам. Ведь ее не убить хотят, а именно запугать. Наш побег только затянет дело. Человек возьмет паузу, подождет, когда все вернется на свои места, и снова начнет свою болезненную игру. Побег ничего не изменит.
— И все-таки…
— Никаких «все-таки», это дело решенное, мы никуда не поедем. Тебе ли не знать, Володя, что лучший способ защиты — это нападение. Нападение, а не побег, понимаешь?
— И что ты собираешься делать?
— Нападать!
— Каким образом, на кого ты собираешься нападать?
— Пошли со мной. — Я поставила на стол свежесваренный кофе и потянула Порошина к входной двери.
Мы вышли на лестничную клетку, освещение здесь было никудышное, прямо скажем. Единственная лампочка, висевшая под потолком, едва освещала небольшую территорию. Но у меня всегда был с собой карманный фонарик, он болтался на связке с ключами как брелок. Я посветила на дверь Мордакиной.
