— Сволочи, — процедила я сквозь зубы, схватила с вешалки шарф и, обмотав им все еще горячую ручку, распахнула входную дверь.
За дверью никого не было.
Задержав дыхание, я прислушалась к звукам в подъезде, но, кроме музыки с верхнего этажа, ничего не услышала.
Что я надеялась услышать? Топот убегающих ног? Я сама понимала, что это глупо, но я привыкла иметь дело с живым противником, а не с бесплотными духами. А живой человек производит звуки и издает запахи, по которым его можно найти и обезвредить.
«Найти и обезвредить»… Как часто произносила я в своей жизни эти слова, и никогда прежде они не звучали так безнадежно.
Мой неведомый противник явно издевался надо мной, демонстрируя мне все свои возможности, уверенный в собственной безнаказанности и недосягаемости.
И допустил ошибку.
Захлопнув дверь, я вернулась в квартиру другим человеком.
Есть такая поговорка: «Не будите спящую собаку…» Но чаще говорят: «Не будите во мне зверя». Издеваясь надо мной, мои мучители тем самым добились того, что разбудили во мне не просто зверя, а свирепого хищника.
Ярость выдавила из меня остатки страха, и теперь меня уже невозможно было испугать всеми их ярмарочными фокусами.
Подставив горящую ладонь под струю холодной воды в ванной, я поклялась себе, что найду и обезврежу «их вонючую лабораторию», чего бы мне это ни стоило.
«Только бы мне ухватиться за самую тоненькую ниточку, а там…» — размышляла я, перевязывая руку найденным в аптечке бинтом.
Я демонстративно убрала в бар стоявшее до сих пор на столике пойло.
— Не дождетесь, — громко произнесла я, развалившись в кресле и положив ногу на ногу. — Я не стану сутками хлестать водку, как бы вы этого ни хотели. И в психушку я не сдамся, и под одеялом с головой не спрячусь. Не на ту напали.
В этом состоянии мне трудно было усидеть на месте, и, вскочив, я мерила комнату широкими шагами. Лучше сказать — металась по квартире, как хищник в клетке. С острыми зубами и гибким телом.
На зазвеневший телефон я бросилась, как пантера на кусок мяса.
— Слушаю, — с вызовом сказала я, и поубавила оборотов лишь тогда, когда узнала взволнованный голос Семена.
— Ну как там у тебя? Сильно достают? — без всякого вступления спросил он.
— Терпимо. Ты где?
— Сейчас выхожу, ты будешь дома?
— Дома, — рассмеялась я.
— Что ты смеешься? — насторожился Семен.
— Смотри, накаркаешь. Возьму и перееду к тебе навсегда.
— А-а. Вот ты про что… А почему бы и нет? Я бы не возражал.
— Я могу расценивать это как предложение?
