Наконец тот приехал.
Мне тяжело было видеть его — он постарел лет на двадцать. Круглое, налитое лицо его как-то сразу обрюзгло, пошло складками и морщинами. Глаза смотрели тупо и загнанно. На выпуклом лбу блестели капли пота, а все движения напоминали марионетку, у которой перерезали несколько вспомогательных ниточек.
Наверно, ему было тем более тягостно, что оправдались самые неприятные его предчувствия. Или у него помимо предчувствий было еще что-то, чтобы опасаться за жизнь выпущенного из СИЗО сына? Кто знает.
— Как все вышло? — глухо спросил он, не глядя ни на кого. — Кто первый обнаружил?
Привели Катю. Ее до того напичкали успокоительным, что она стала похожа на сонную рыбу — заторможенная, вялая, c заплетающейся походкой. В глазах девушки застыло остекленелое, загнанное выражение.
Катя начала рассказывать. Ей помогали Олег Иванович Коростылев и два охранника, которые услышали крик Кати.
Губернатор слушал молча, не перебивая и даже не двигаясь. Потом заговорил Корсаков:
— Все было примерно так, как они рассказывают. Но многое им неизвестно. Всем им, включая Юлию Сергеевну.
— Что же неизвестно Юлии Сергеевне и… всем? — отозвался Дмитрий Филиппович и впервые за все время этого тягостного разговора взглянул в глаза сначала Владимиру, а потом мне. И меня неприятно поразило то, как пусты и мертвы были его глаза.
— Хотя бы то, что я тоже начал работу над делом Войнаровского. Теперь, к сожалению, это дело пополнилось другим, не менее трагическим, инцидентом. Но ничего. Я надеюсь, скоро все разрешится, и все виновные понесут наказание. Точнее — виновный.
— Господин Корсаков утверждает, что ему известно…
— Всему свое время! — перебил меня Владимир. — Так вот, господин губернатор… Мой босс, Роман Альбертович Лозовский, сказал мне, чтобы я включился в это дело. Не привлекая особого внимания. Роман Альбертович в высшей степени заинтересован в том, чтобы убийца Войнаровского был как можно скорее найден. Тем более что Роман Альбертович прекрасно помнит отдельные фрагменты вашей беседы. Вы понимаете, Дмитрий Филиппович, что я имею в виду.
Конечно же, губернатор понимал: Корсаков намекал на то, что во вчерашней беседе Дмитрий Филиппович позволил себе указать на возможную причастность Лозовского к смерти гендиректора «Диаманта». И нет ничего удивительного, что Роману Альбертовичу такие прозрачные намеки не понравились.
— Тут слишком много народу, — сказал Корсаков, оглядываясь на Коростылева и охранников. — Дмитрий Филиппович, если возможно, пусть они уйдут. Останется Юлия Сергеевна и вы. А господину следователю я все объясню на официальном допросе. Ведь я вряд ли смогу попасть в «Ривароль» раньше завтрашнего утра, не так ли?
