Руки королевы тряслись, когда она подписывала смертный приговор человеку, который целых 17 лет пользовался её исключительным расположением. По этому поводу родилась легенда о том, что однажды Елизавета подарила Эссексу драгоценный перстень: «Что бы с тобой ни случилось, в чём бы ты ни провинился, пришли мне этот перстень. Он напомнит мне сегодняшний счастливый день, и я все тебе прощу».
Говорят, граф пытался передать это кольцо королеве, но личный враг фаворита помешал ему это сделать. Не получив кольца да к тому же узнав, что её любовник тоже по примеру отчима тайно женился, Елизавета подписала роковую бумагу. Эссекс взошёл на эшафот 25 февраля 1601 года, уверенный, что королева обманула его, а царственная особа рыдала в это время, убеждённая, что любовник пренебрёг ею.
Казнь графа не прошла для семидесятилетней старухи бесследно. Тень убиенного преследовала её повсюду, годовщины смерти Елизавета проводила в полном одиночестве. Угрызения совести преследовали женщину до такой степени, что она решилась умереть. Целые дни в глубоком молчании она лежала на подушках, отказываясь от лекарств. Когда с ней рискнули заговорить о престолонаследии, то Елизавета завещала трон сыну казнённой ею Марии Стюарт — королю Шотландии Якову.
Сорок пять лет процарствовала Елизавета Тюдор, оставив сильную страну и множество легенд, запечатлённых в прекрасных литературных и драматических произведениях.
(1542—1587)
Шотландская королева в 1542 (фактически с 1561 года) — 1567 годах, претендовала также на английский престол. Восстание шотландской кальвинистской знати вынудило её отречься от престола и бежать в Англию. По приказу английской королевы Елизаветы I была заключена в тюрьму. Замешанная в ряде католических заговоров, Мария Стюарт была предана суду и казнена. В художественной литературе образ Марии Стюарт, как правило, идеализирован.
Смерть этой женщины оказалась намного величественнее и значительнее её жизни. Словно весь недолгий путь Мария Стюарт стремилась к своему концу, казалось, в своей беспутной жизни она сделала всё, чтобы окончить его на эшафоте, будто в этом Бог увидел её высшее предназначение.
«En ma fin est mon commencement» — вышила в юности Мария Стюарт это, ещё не ясное ей в ту пору изречение, на парчовом покрове. «В моём конце моё начало». Трудно сказать, что побудило преуспевающую при французском дворе высокопоставленную воспитанницу обратить внимание на эти странные слова, но в них она пророчески определила свою историческую судьбу.
