Оппозиция настаивала: для индустриализации необходимо обобрать «мужика», обобрать до последней нитки, до последней копейки. Дескать, только это позволит изыскать необходимые средства для развития тяжелой индустрии. На самом же деле такая позиция означала отторжение крестьян от рабочего класса, что в стране — по преимуществу все еще крестьянской — грозило поражением революции.
Страстно борясь за единство партии, за грядущую победу социализма, Дзержинский бросает в лицо оппозиционерам слова, полные негодования: «Если послушать вас… то… как будто тут нет союза рабочих и крестьян, вы не видите этого союза, как основу Советской власти, при диктатуре пролетариата, который сознательно ведет страну к определенной цели, к социализму… Этот совершенно ошибочный политический уклон может быть и для нашей промышленности и для всей Советской власти убийственным».
Еще за полгода до этих событий «новая оппозиция» пытается навязать XIV съезду ВКП(б) дискуссию. 15 декабря 1925 года Центральный Комитет партии большинством голосов принимает документ, подписанный девятью членами ЦК, в том числе и Дзержинским, о недопустимости такой дискуссии. Съезд осудил оппозицию. В феврале 1926 года на Ленинградской губернской партийной конференции оппозиционеры были разгромлены. Секретарем Ленинградского губкома стал Сергей Миронович Киров.
Но битым, как известно, неймется. И к апрелю 1926-го складывается новая антипартийная сила, занесшая руку на ленинский кооперативный план, на основополагающие принципы новой экономической политики, утвержденной и одобренной большевиками-ленинцами.
Удивительно ли, что одним из самых непримиримых и последовательных борцов против попытки раскола партии был Дзержинский? Напротив, абсолютно закономерно и естественно. Столь же естественно, что именно он был поставлен по предложению Ленина во главе образованной 20 декабря 1917 года Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем.
Одно дело — бороться с врагами, которыми движет классовая ненависть. И совсем иное — противостоять тем, кто раньше считался товарищем по партии, коллегой по работе в Центральном Комитете.
Богумир Шмераль, один из основателей Коммунистической партии Чехословакии, присутствовавший на июльском Объединенном пленуме, вспоминал на следующий день после смерти Феликса Эдмундовпча: «Итак, вчера в 12 часов он говорил в последний раз… На поверхностного наблюдателя он мог произвести впечатление крепкого, здорового человека. Но от тех, которые особенно внимательно присматривались, не ускользнуло, что он часто судорожно прижимал левую руку к сердцу. Позже он обе руки начал прижимать к груди, и это можно было принять за ораторский жест…»
